он не самый сильный, видный и громкий, но зато звучит раскатисто. Потому что в нем есть потенциал делать больше, он уверен в этом.
Кто услышит впервые – содрогнется. Скоро вся разделенная Россия у него содрогнется. И для этого ему не нужны никакие дебаты и никакие трансляции.
Чертов интернет.
[2018]
Света любила Игоря, своего младшего сына. И Андрея, конечно. Старшенького.
Света вела Андрея из школы домой и обдумывала, как выстроить с ним разговор. Сначала остановиться. Присесть на корточки, чтобы быть на одном уровне, смотреть в глаза (всё по Петрановской и Гиппенрейтер!) – и не орать, главное, не орать. Спокойно спросить, как ему такое в голову пришло.
Сын размахивал мешком со сменкой и без умолку тарахтел о своих автоботах и десептиконах. Надо сосредоточиться и хотя бы сделать вид, что она слушает, но не получалось. В голову все лез разговор с учительницей и этот ее взгляд.
«Может, она перепутала?» – тоскливо подумалось Свете. Верить в то, что ее умный и послушный мальчик, закончивший первый класс с грамотой, мог вытворить такое, не хотелось.
Света почувствовала, как внутри растекаются ручейки раздражения. «Дома, – твердо решила она, – все разговоры дома». И тут Андрей остановился.
– Мам, а Тима мне свою коллекцию пивных крышек показал. Знаешь, какие крутые у него есть! Я тоже решил собирать. Вот эта первая будет у меня, – и он поднял с земли проржавевшую крышку из-под «Балтики».
– Пошли, – прошипела Света и дернула сына за руку, не рассчитав силу.
– Эй, мам, ну больно же!
– Больно? Больно, говоришь? – Раздражение, сметая все дамбы на своем пути, уже неслось вперед и накрывало Свету с головой. – А снять трусы и бегать по раздевалке – не больно было? – захлебывалась она. – А девочкам причиндалы свои показывать – не больно? А родителей позорить? Стыдобища-то какая, господи! И как тебе в голову пришло такое, а? Может, дома у нас так делают, а? Папа или я? Или, может, другие дети тоже без трусов бегают? Я тебя спрашиваю, как тебе это в голову пришло?
Андрей молчал. На его лице не было ни раскаяния, ни сожаления, словно он был сосредоточен на чем-то другом. Наконец что-то похожее на гримасу стало собираться у него в районе переносицы.
«Сейчас расплачется», – со злобным удовлетворением подумала Света.
В этот момент сын чихнул. Громко и даже радостно. Шмыгнул, вытер нос рукой.
Света вздрогнула, огляделась и тихо сказала:
– Пошли в садик. За Игорем.
Пока шли, Андрей рассказывал, как они играли на продленке в царя горы, про новые модели лего, которые видел в магазине, про Жанну Аркадьевну, которая сегодня ругалась и задала кучу домашки, про то, что скучал и хотел домой. Мама отвечала редко и невпопад.
– Андрюш, поиграй с Игорем, – сказала она дома, привычно усаживалась на табуретку у кухонного стола.
