другой характер действенности – это действенность именно штампа.
В более поздней работе «Глагол или имя?» Г.О. Винокур обратился к проблеме шаблонизации и канцеляризации языка с целью прояснить ее характер и причины [Винокур 19286]. Для анализа и стилистической интерпретации было выбрано явление лавинообразного распространения в современной речи отглагольно-именных конструкций вместо глагольных форм. Это явление, по Г.О. Винокуру, относится «к продуктам канцелярского стиля» [Винокур 19286: 75]. Задачу своего исследования автор формулирует следующим образом: «если в языке в известных случаях наблюдается стремление освободиться от семантического груза глагольности, то какие стилистические условия порождают и поддерживают это стремление?» [Винокур 19286: 87]. Ответ на этот вопрос дается не социолингвистический, а риторический: стилистические условия определяются функциональной уместностью: «Невыносимы, разумеется, «сверх-клише», насквозь проштампованный язык какой-либо канцелярской бумаги, где штампуется вовсе не то, что нужно, но все же и эти утрированные случаи находят себе, по крайней мере, естественное объяснение в потребности «выдержать стиль». <…> Все дело лишь в том, чтобы эти штампы действительно стояли там, где нужно, чтобы приятельская беседа не велась в штампах терминологических, а в научном сочинении – не фигурировали штампы застольной болтовни» [Винокур 19286: 91—92].
В заключение статьи Г.О. Винокур обращается к волнующей его проблеме действенности ораторики. В ораторской речи, говорит он, условий для штампов нет, не должно быть. Ведь иначе речь теряет действенность: «реторические по преимуществу задания ораторской речи и препятствуют существенно устранению глагольности, поскольку глагол есть категория конкретного действия и может быть противопоставлен в этом отношении всегда возникающим из абстракции глагольным именам» [Винокур 19286: 92]. «Убеждают не термином, – все равно научным или канцелярским, – а только живым примером» [Винокур 19286: 93]. Но практика советской словесной культуры была иной: ее ораторика функционировала как документ и стилистически приближалась к нему. Г.О. Винокур не мог этого не замечать, а также того, что такая ораторика не теряла действенности. Ответ этому он нашел также лингвостилистический: в качестве примера компенсации «нагромождения отглагольных слов» повторяющимися эпитетами, сохраняющими действенность и убедительность ораторской речи, он привел фразу (слова выделены автором. – АР.): «Наша промышленность вступила в такую фазу развития, когда серьезный рост производительности труда и систематическое снижение себестоимости промышленной продукции становится невозможным без применения новой, лучшей техники, без применения новой, лучшей организации труда» [Винокур 19286: 93]. Разумеется, сомнительно, чтобы повторяющийся эпитет лучший придавал этой фразе убедительность и действенность, был «живым примером». Действенность этой фразы обеспечена документно: этосом
