курсивом, что дает возможность видеть их как цельное множество. При обращении к их контекстам возникает представление и о синтаксическом своеобразии новой речи. Приведем пример. Второй раздел книги «Общий характер языковой деятельности революционного времени» является как бы рефератом остальной части книги (он занимает всего пять страниц). Тезисные положения этого раздела развиваются в последующих частях книги и приводимые в нем примеры явно отобраны как ключевые слова, наиболее характерные для эпохи. Это: массовки; конференции; пленумы; коллегии; бюро; ячейки; кампании; безоговорочное выполнение директив, идущих от центра, от верхушки; культработа; штамп; командные высоты; партийная и советская среда; тезисы; лозунги; хищники империализма; даешь повышение производительности труда; диспропорция; режим экономии; увязка; смычка; международное положение; активист; трескотня; говорильня; на местах; Октябрь (23—27). Этот перечень дает, безусловно, образ речи в контексте культуры. С одной стороны, этот образ обращен к политическому ораторству, с другой – к канцелярии. Дихотомия «ораторская – канцелярская стихия» получает развитие в дальнейшем описании. Кроме того, приведенные примеры описывают и этос, и пафос, и логос культуры.
Образ речи создается также включением примеров (и даже выдержек из текстов) в авторское повествование, например: «Отсюда, с этих командных высот и от их блюстителей – от верхушки, исходят руководящие указания, диктуются директивы. Многочисленные представители партийных организаций, партаппарат, низовые организации проводят в жизнь те или иные указания, идущие из центра. Руководящие указания центра внимательно изучаются, прорабатываются на местах. <…> При проработке тех или иных директив центра деятельное участие должен принимать местный аппарат. Вопросы обсуждаются во .многотысячных ячейках, на_бюро, на пленумах. Термины директивы, аппарат, бюро, пленум <…> в общем употреблении и в непартийной среде» (98—99). Такой прием хорошо известен в отечественной филологии, он позволяет создавать не только образ новой лексики и речи, но и речемыслительной деятельности.
Таков материал исследования. Теперь рассмотрим приемы его анализа, развивающего информацию, даваемую примерами.
Описывая «коммуникативную функцию речи», А. М. Селищев называет источники, стилистические ресурсы «языка революционной эпохи»: варваризмы, канцеляризмы, партийная и военная терминология, вульгаризмы.
Иноязычные элементы описаны очень подробно, при этом отмечаются два момента. Во-первых, варваризмы органичны в речи революционеров (учитывая историю социал-демократического движения и интеллигентское происхождение риторов), но при употреблении в речи широких малообразованных слоев партийных и советских работников они становятся речевой помехой при общении с массами. Возникает реальная опасность непонимания ритора массами. Отсюда борьба с злоупотреблением варваризмами. А.М. Селищев приводит
