шелковая рубашка. Его темные волнистые волосы спадали на шею, лицо было непроницаемо. Он открыл перед ней дверцу, и внутри оказался маленький уютный салон. Слишком уютный.
А она не могла придумать совершенно никакой причины, чтобы не ехать с ним. Повесив сумочку, одолженную Сильвией, на плечо, она влезла на низкое сиденье и гордо выпрямилась, отказавшись принять его руку в качестве помощи. И услышала его негромкий смешок прежде, чем он захлопнул за ней дверцу.
Внутри «порше» оказался именно таким крохотным, как она и боялась. А Бастьен показался крупнее. В замке он был обычным мужчиной – элегантным, хорошо сложенным, не слишком высоким, не слишком мускулистым. В машине же его присутствие подавляло, а ноги оказались намного длиннее, чем она думала. Он отодвинул водительское сиденье до самого упора и взглянул на небо, прежде чем завести двигатель.
– Вы уверены, что не хотите взять зонтик? – спросил он. – Погода переменчива.
Сильвия не положила ей зонтик.
– Надеюсь, дождь начнется позже, когда мы уже приедем назад. Нам незачем слишком задерживаться. Мне просто нужно подобрать несколько романов для гостей месье Хакима, и мы сразу поедем обратно.
– Как насчет ленча? – Бастьен вывернул на длинную извилистую подъездную дорожку, ведущую от замка.
– Я не голодна, – солгала Хлоя. – Если мне захочется есть, я смогу перехватить что-нибудь по возвращении.
– Как вам будет угодно, Хлоя, – ответил Бастьен голосом, который был похож на шелк его угольно-черного костюма, на шелк его загорелой кожи на тонких запястьях. Его руки лежали на руле, худые, красивые, на пальце обручальное кольцо. Ну конечно же.
А еще эти руки выглядели очень сильными.
– Лучше пристегнитесь. Я езжу быстро.
Хлоя открыла было рот, намереваясь запротестовать, но передумала. Она уже привыкла к сумасшедшим европейским водителям и скоростям, да и в конце концов – чем быстрее он поедет, тем быстрее это все закончится. Она пристегнула ремень и откинулась на кожаном сиденье.
– Полагаю, вы не захотите со мной разговаривать? – поинтересовался Бастьен. Они говорили по-английски, осознала она, и уже по крайней мере несколько минут кряду. Она даже не заметила.
Разумеется, она была не в настроении поддерживать легкий разговор хоть на английском, хоть на французском, поскольку легкий разговор подразумевал флирт, а его обручальное кольцо было откровенно выставлено напоказ.
– Я очень устала, – сказала она, закрывая глаза.
– Тогда я включу музыку. – Голос Шарля Азнавура наполнил машину, и Хлоя едва сдержала легкий стон. К Азнавуру она всегда питала большую слабость, и тело ее таяло под песню о печальной Венеции.
Хлоя могла утонуть в звуках его голоса, могла забыть, где она и с кем. Только вот Бастьена не так-то легко было игнорировать. Он не говорил ни слова, но наполнял ее чувства – тонкий запах его очень дорогого одеколона дразнил
