на несколько минут? Зато вы будете с удовольствием жить не посреди этого городского бруда, где вам тесно будет на улице расправить ваши широкие плечи, а станете дышать хорошим воздухом и иметь вечером полный покой! Все как вы хочете! Это здесь ну совсем рядом, только нужно выехать за Вострую Браму, а я побегу перед вами трусцой и даже не успею запыхаться, хоть мне и не девятнадцать лет…
Чувствуя, что его болтовня начинает надоедать офицеру, сделавшему нетерпеливый перелистывающий жест, Иосель не замолчал, а медленно закрыв и открыв свои выпуклые глаза, без запинки продолжил с совершенно новой страницы:
– У хозяина того дома есть чернильница, и в ней будут именно что чернила, а не засохшие мухи. Вы сможете написать сколько захочете писем (а если вам не хватит бумаги, только скажите, и я доставлю вам самую лучшую), а потом я бегом снесу их на почту и они в самой первой эстафете уйдут туда, куда вы изволите их адресовать…
Княжнин вскинул брови. Кажется, он не ошибся, выбрав этого еврея. Все верно, он по-прежнему держит в руке только что прочитанные письма, и Иосель сумел угадать, что потребуется господину.
Совсем как Андрюха, который уже придерживает стремя.
– Поехали, – сказал Княжнин.
Гарновский и Сакович тем временем распоряжались разгрузкой вещей.
– Вам не показалось, пан Сакович, что этот капитан, ваш попутчик, излишне подозрителен? – сказал поручик Гарновский, глядя на золотой перстень пана Константина.
– Вообще-то господин Княжнин не показался мне человеком, пытающимся что-то разнюхать, – ответил Сакович. – Мы довольно много с ним говорили, и у меня создалось впечатление, что ему прежде всего хочется найти оправдание своего пребывания здесь. Как и всех прочих незваных гостей, носящих с ним один мундир.
– Вы называете так союзные российские войска?
– Как и всякий патриот Литвы, мечтающий вернуть Отчизне былые границы и готовый для этого на любые жертвы.
– На самом деле?
– Согласен, слов подобных Отчизна слышала уже много, мало было дела. Но первое я уже сделал: покинул свой дом, чтобы не стать подданным российской хищницы. Готов и к другому делу.
– Вы ведь будете появляться в свете, пан Сакович? Вы должны, ведь у вас такая очаровательная супруга… Значит, у меня будет случай представить вас моему начальнику полковнику Ясинскому, вам будет интересно знакомство с ним, – сказал Гарновский, кажется, немного волнуясь.
Возок Княжнина, въехав в Вильно через Рудницкие ворота, вскоре выехал через Медининкские, чаще называемые Острыми.
Уж на что Москва христианская столица – город сорока сороков церквей, – но здесь, в Вильно, заостренные к небу костелы, неприступные монастыри, церкви под православными крестами, непривычные из-за отсутствия «маковок», были нагромождены так плотно, что жители умудрялись ютиться между ними только благодаря узости улочек. На самом деле: большой
