«Ах, курва!», кто по-русски: «Ну, пострел, что делает!», кто по-здешнему:
«Ах, я ж табе…». Какая-то сердобольная горожанка подбирала улетевшие мимо репки и складывала их в кучку, у кого-то из военных чесались руки самому попробовать пульнуть в вертлявую мишень, показать этим мужикам, как настоящий гренадер умеет бросать гранату.
При таком усердии метателей первоначальный запас «снарядов» быстро подходил к концу, но вошедшие в раж торговцы, кажется, готовы были распатронить на Андрюху весь арсенал. Только тот умудрялся не только следить за всем, что в него летело, но и на соседнюю крышу бросить взгляд. Представление можно было заканчивать.
На одно короткое мгновение, когда нога скользнула по покрытой замшелой зеленцой старой черепице, Княжнин пожалел о том, что затеял. Но тут же отогнал прочь вредные сомнения – коли уж дело начато, только вперед! Он намеренно избавился от сюртука, чтобы не стеснял движений: предстояло выполнить небольшой акробатический экзерцис. Не гнушаясь помогать себе руками в мягких, с шершавинкой, замшевых перчатках, таких удобных для фехтования (эфес никогда не выскользнет из ладони), быстро переместился к краю крыши, почти примыкавшему к дому Миллера. Окно, в которое предстояло проникнуть, присмотрел заранее, с улицы. Оно по-прежнему открыто. Скорее всего, это комната, смежная с кабинетом Косаковского. Проветривается, пока гетман в кабинете.
Здесь, на краю, Княжнин задержался. Один решающий прыжок. Ошибиться нельзя. Ладно, если, грохнувшись на землю, сломаешь себе что-нибудь. Главное – каков будет позор! Секунда – и ты из приличного офицера превращаешься в калеку и посмешище. Посему – прочь эти мысли, просто нужно подготовиться, проделать движение мысленно.
Чтобы получить надежную опору для толчка, Княжнин с усилием вытащил из кровли одну черепичину, поставил на ее место ногу, проверил, не поедет ли под ней вниз остальная черепица. Между вторым и третьим этажом в доме Миллера есть небольшой декоративный карниз – на него носками, и тут же правой рукой в открытое окно, будто делая выпад, и схватиться внутри за раму. Все остальное просто. Разве что внутри в него сразу могут выстрелить, но это вряд ли, ставка на неожиданность должна сыграть.
Андрюха внизу устроил такое представление, что самому захотелось поглазеть… Прочь, прочь! Только прыжок…
Он оттолкнулся сильно и мягко, по-кошачьи, носками ног прилетел точно на карниз, но правая рука, ловившая в окне раму, поймала штору, практически пустоту… Спина тут же стала отклоняться назад, еще чуть-чуть – и падение неизбежно, но Княжнин успел помочь себе левой рукой, кончиками пальцев, превратившимися в когти, зацепившись за лепнину пилястры. Мгновения, выигранного этим, хватило, чтобы правой рукой, отпустив штору, надежно ухватиться за раму.
Как Княжнин и рассчитывал, это было окно небольшого будуара, предназначавшегося на случай, если гетман пожелает отдохнуть или переодеться. Стрелять в Княжнина здесь было некому, комната служила для
