к ним.
Мария покачала головой.
– У них такой угрожающий вид.
– Они… – Гвинет замолчала, не зная, что на это ответить, потом пожала плечами и согласилась: – Да, они готовы угрожать. Это из-за Джона Нокса и из-за того, что они образовали свою собственную церковь.
– Ты права. Они не могут пойти по пути англичан – упаси их от этого Боже, но и верить по-прежнему тоже не хотят, поэтому должны иметь собственную церковь. – Мария вздохнула, затем хлопнула ладонью по обитой роскошной тканью кровати, приглашая Гвинет сесть рядом. Как только молодая фрейлина села, Мария горячо обняла ее. – Здесь холодно, ты почувствовала это?
– Здесь горит камин, – ответила Гвинет.
– Ты права. И скоро здесь будет тепло. Но все-таки это очень необычная страна. Во Франции, пока был жив мой муж, я чувствовала себя в безопасности, потому что я королева. А здесь… меня как будто испытывают, несмотря на то что я законная претендентка на престол. И это лишает мое окружение необходимой надежности.
– Вы должны помнить, что ваш брат, лорд Джеймс, был опорой королевской власти с тех пор, как умерла ваша мать. Прошло время, и жизнь изменилась. Но теперь и лорды, и духовенство собрались поздравить вас с возвращением домой. Вы должны помнить это. Все будет хорошо.
– Будет ли?
Мария встала, подошла к камину и протянула ладони к огню. На мгновение она показалась одинокой, даже трагически одинокой.
– Если только… – Она распрямила плечи и резко повернулась. – Я только что приехала, мы все одеты в черное и серое в знак траура, а знаешь, что было на уме у этих высокородных лордов, которые приветствовали нас и сопровождали верхом до дворца?
– Что?
– Моя новая свадьба.
– Моя дорогая королева… – улыбнулась Гвинет.
– Подруга – сегодня здесь мы подруги.
– Мария, мне жаль говорить это, но я знаю ваше сердце и знаю, как велико ваше горе из-за смерти мужа. Но с той минуты, как король Франции умер, аристократы и монархи всего мира рассуждают о вашем новом браке. Вы королева, и ваши союзы, и личные, и политические, могут изменить ход истории. Эта правда горька для души, когда она болит, но так устроен наш мир.
– Я – товар, – тихо произнесла Мария.
– Вы – королева.
– Я знаю: ты права. Едва я похоронила мужа с положенным ему почетом, как тоже поняла, что мне нужно принять решение о моем будущем. Сегодня, когда мы сошли на берег, мне пришлось спросить себя, не совершила ли я большую ошибку. Ты знаешь, мне поступили предложения от католических королевских семей. Я боюсь, что любой мой шаг будет неправильным. Если бы я вышла замуж и породнилась с таким семейством, я бы восстановила Шотландию против себя. Но здесь сегодня я поняла, что на уме у этих людей. Они хотят, чтобы я выбрала в мужья одного из них – человека, который чтит все шотландское, в котором текла бы шотландская кровь. Такой муж устранил бы то, что они считают недостатками моего воспитания. Ох, Гвинет, что происходит с людьми? Как я могу
