виду», соответственно, он должен с максимальной ответственностью подходить к своему поведению. К сожалению, именно этого сегодня не хватает нашим мужчинам.
Роль отца в семье апостол Павел сравнивает с отношением Христа к Церкви. «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела… ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь» (Еф. 5, 25, 28–29). Христос любит Церковь всегда – разрыв, развод невозможен. Он относится к ней не с тиранией, не влача еле терпимое сосуществование, но нежно заботясь и опекая. Церковь, в лице своих членов, может поступать недостойно, но Супруг ее, Господь, никогда не бросит любимую, не отвернется от нее. Он всегда готов с терпением исправлять недостатки членов Церкви.
Мы не можем представить себе, чтобы Господь бессмысленно гневался или наказывал произвольно. Точно так же истеричный, слабохарактерный, внезапно агрессивный отец, снимающий стресс вымещением злобы на детях – жалкая пародия на настоящего отца.
Хорошо, когда папа проводит много времени с семьей, но не лежа у телевизора. Хорошо, когда любит играть, гулять, общаться, и все это делает не с плохо скрываемым выражением скуки на лице, а с радостью. «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева» (Пс. 126, 3). Относиться к воспитанию детей халтурно, к детским заботам и проблемам равнодушно – для верующего человека равносильно тому, что он отворачивается от дара Божьего, бросает подарок, полученный от Господа, в грязь.
Я помню, как мой папа, занятый в будние дни с утра до вечера, субботу и воскресенье посвящал нашей семье. Мы все вместе отправлялись в парк, лес, в музей, на выставку, в кино и потом обсуждали фильм. Примерно лет с 13-ти мы с папой часто стали гулять вдвоем. Мы говорили о жизни, я рассказывал о своих друзьях, смеялись над советской действительностью, тогдашним социализмом.
В одну из таких прогулок, это была осень, все было усыпано янтарными и багряными листьями, мы зашли на старинное кладбище. Мы читали надгробные надписи, пытались представить себе людей, живших 100–150 лет назад. В глубине кладбища чернели развалины старинного храма. Папа начал рассказывать мне о Церкви, о Иисусе Христе. Эти рассказы произвели на меня потрясающее впечатление. В следующее воскресенье мы условились пройти к действующему храму. Подошли к собору, стояли под дождем, смотрели на людей, выходящих оттуда, боялись зайти: коммунист и комсомолец. Мы знали, что существовал некий надзор за теми, кто посещал храм, а у отца, работавшего на государственном радио, если бы его заметили, могли быть серьезные проблемы.
Наконец я решился и зашел в храм. Золотое свечение, исходившее от подсвечников, икон, отовсюду (этого цвета не было в моем школьном-советском мире), аромат ладана… Удивительное пение, наполнявшее храм, струившееся сверху, с хоров (не помню, чтобы в моей «прежней» жизни пели сверху). Я был покорен храмом и сразу понял, что есть что-то безмерно выше и прекраснее, нежели наш серый безбожный мир.
Этот опыт определил в дальнейшем всю мою жизнь.
А
