и с тех пор мы с Уильямом постоянно пререкаемся, где бы ни пересекались. Это стало чем-то вроде привычки. Он всегда казался мне бессердечным и жестоким, поэтому я никогда не понимала, почему такой человек, как ты, не перестаёт общаться с ним после всего, что он сделал.
– Определяющее слово здесь – «казался». Неужели тебе никогда не приходило в голову, Эммс, что это всё его защитная реакция? Закон дикобраза, слышала о таком?
– Хочешь сказать, под «колючками» у Купера скрывается ранимая душа?
Изабель тяжело вздохнула.
– Не уверена, что я тот человек, который должен тебе открывать его светлые стороны, но, поверь мне на слово, я не стала бы защищать конченого урода.
– Вот это-то и удивляет.
Мы обе замолчали на некоторые время, обдумывая всё вышесказанное. Хоть убейте, но не вяжутся слова блондинки с поступками Уильяма. Что ж он за кубик Рубика в человеческом обличии?
– Мне всё же не даёт покоя одна вещь.
Изабель вопросительно приподняла бровь, призывая продолжить.
– В тот день, когда нас собрали в студии, я пришла раньше всех и нашла ежедневник Уильяма. Я не знала, что он принадлежит ему, когда открыла…
– Ты что, читала его дневник? – ошарашенно выкрикнула Бёрнс, не дав закончить мысль. – Господи, и как он тебя ещё не убил?!
– Да нет же! Как ты вообще могла подумать такое? – нетерпеливо прервала я разбушевавшуюся соседку и вкратце рассказала о том инциденте.
– Ха, его любимый трюк. У него так все тетради разрисованы, – блондинка улёглась на кровать, подложив руки под голову, и задумчиво уставилась в потолок. – Только я не понимаю, почему тебя это так удивляет. Он же мультипликатор, а не физик какой-нибудь.
– Я и сама не знаю, просто было в этом мышонке что-то притягивающее. Какой-то скрытый подтекст, что ли. Это сбивает с толку, если честно. Я ведь всегда думала, что Купера здесь держат только за папочкины деньги, а не за талант.
– Вообще-то, он поступил сюда против воли отца. Джефф хотел, чтобы Уилл пошёл по его стопам и обучался бизнесу в Тринити, но, как видишь, этого не случилось.
– Ого, – только и могла сказать я. – Мы точно о Уильяме говорим?
– Хочешь, открою великую тайну? Я и сама сначала думала, что Уильям – типичный избалованный отцовскими деньгами отпрыск, ничего из себя не представляющий, пока однажды не увидела, как он плачет над умирающей собакой. – Мои глаза поползли на лоб, а Бёрнс невозмутимо продолжила. – Так получилось, что мы оба задержались допоздна в студии и одновременно вышли из колледжа. Мы прошли буквально пару метров, как вдруг наткнулись на большого чёрного пса, лежащего прямо посреди тротуара. Ты не поверишь, но он склонился над ним, взял за лапу и просидел так до последнего его вздоха. Поэтому мне плевать, что про него говорят люди. Да, он зачастую поступает неправильно, но я видела его другим, и, поверь мне, если однажды увидишь настоящего Уильяма Купера, то уже никогда об этом не забудешь.
Всю
