у грядущих дней.
В этой жизни умереть не трудно.
Сделать жизнь – значительно трудней.
Наступает такая тишина, что слышно звонкое падение капель с крыши в бочонок. Гроза прошла, дождь прекратился.
– Почитайте еще что-нибудь, – просит Надежда Николаевна.
– Что? – Константина Симонова, – сразу в два голоса просят Надежда Николаевна и Валя Жаворонков. Польщенный вниманием Векшин читает:
Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Был должен броситься в атаку
Винтовку вскинув на бегу,
Какой родимой показалась
Тебе холодная земля…
Векшин уже читает и видит: это не поэт лежит изготовясь к атаке, а он сам в холодном подмосковном снегу на краю Волоколамского шоссе в памятные дни декабрьского наступления. Это над ним в черном застывшем от стужи небе взлетают и светят ледяным светом ракеты, это его ищут красные пунктирики трассирующих пуль. А он лежит и ждет. И ему томительно хочется, чтобы еще долго-долго не было этого знака. Пусть в снегу леденеют руки, пусть они сутки не жравши, пусть все что угодно…
Да, эти мысли, ты им верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.
Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.
Остались только посвист ветра
И грузный шаг по целине
И те последних тридцать метров
Где жизнь со смертью наравне.
Но до немецкого окопа
Тебя довел и в этот раз
Твой штык, которого Европа
Не сможет перенять у нас.
Он кончает. В густой темноте товарищи лежат затаив дыхание. Они не просят его почитать что-нибудь еще, да если бы и просили вряд ли он смог бы. Он как будто сам сейчас совершил этот бросок во вражеские окопы и еще не может отдышаться. Тихо. Не шорохнется солома. И только Валька Жаворонков, юный, не видавший никаких фронтов Валька, тихо произносит тоном мальчишеского сожаления:
– Да-а…
6
В маршрут вышли во второй половине дня. Лес все еще стоял мокрый и ветви стряхивали целые каскады брызг. Сразу же за деревней, километра на полтора тянулась гать. Сапоги скользили по мокрым бревнышкам, между которыми хлюпала вода. Иногда бревнышки тонули и вскоре все уже шли с мокрыми ногами. Потом опять вступили в тайгу.
Гать
Впереди шли Володя и Любовь Андреевна. Володя шел с ружьем и больше занимался охотой. Любовь Андреевна вела отряд. Несмотря на свой возраст, ей было около пятидесяти, она шла по молодому легко, не выказывая ни малейших признаков утомления. За ней следовал Валя Жаворонков. Со свойственным своему возрасту романтизмом
