глазами, что показался столь знакомым Заварзину. Вошедший вежливо произнес:
– Приятного аппетита, господа! Я не помешаю, если к вам присяду…
Заварзин отозвался:
– Милости просим. Водку пьете?
– Спасибо, с удовольствием разделю столь изысканное общество!
– За знакомство! Хотя, признаюсь, у меня ощущение, что мы с вами встречались. Лицо ваше знакомо…
– Очень возможно! Мне ваше тоже. Позвольте представиться: депутат Государственной думы третьего созыва, потомственный дворянин Тищенко Герман Мартынович.
Соколов вопросительно поднял бровь:
– От какой губернии?
– От Екатеринославской. Баллотировался вместе с председателем нашей земской управы Михаилом Владимировичем Родзянко. И еще в Думу прошел приятель моего покойного отца Образцов – преподаватель духовного училища.
– Если не ошибаюсь, он председатель отдела Союза русского народа? – спросил Соколов.
Тищенко с чувством превосходства улыбнулся:
– Нет, товарищ председателя. А я по личным делам направляюсь в Раненбург. Там умер дядюшка-помещик, богатое имение завещал мне. Пока налегке еду. Следует вступить в права наследства. Жажду посвятить себя жизни в деревне: без твердой руки хозяйство быстро придет в упадок. Я в прошлом году был в Зосимове – так зовется имение. Хозяйство в замечательном порядке. Но удручает положение некоторых крестьян: пьянствуют, отлынивают от дела, семьи их находятся в самом жалком положении. Хочу принудить их работать. Согласитесь, что это моя священная обязанность – заботиться о благе крестьян.
Заварзин возразил:
– Все так, но разве пьяницу и лодыря можно заставить трудиться? Его хоть на расстрел веди, он настоящим тружеником не станет. И все ваши, Герман Мартынович, усилия пойдут насмарку. Мы, кстати, землемеры, едем в Саратов по служебной надобности.
Принесли стерлядь по-русски и заливное из каплунов.
Сыщики выпили водки, Тищенко наотрез отказался:
– Вы промокли и промерзли, а я убежденный враг выпивки!
– Чем же вы увлекаетесь в таком случае?
– Шахматами.
– Прекрасно! – обрадовался начальник охранки. – После обеда сразимся.
После обеда Тищенко заглянул в купе сыщиков. Заварзин в приятном нетерпении (уж очень любил он древнюю забаву!) достал из багажа дорожную доску и расставил малюсенькие фигуры.
Тищенко улыбнулся – и вновь с чувством превосходства.
– Нет, сегодня мы играем на этой красавице! – И он положил на столик громадного размера, массивную и красиво инкрустированную шахматную доску. На светлой клетке справа было начертано: «Народному избраннику Г. М. Тищенко от избирателей. 1907 г.». – Как говорил Петр Великий, «шахматы настолько игра прекрасная, что плохо играть в нее – дело постыдное»!
– Тем
