style="font-size:15px;"> – Это все, Эмили. Гислен, оставь нас.
Тут бы Пэн точно возразил – ах, и Пэна вспоминать также не стоило; его потрясенное лицо в тот момент на Новолондонском мосту будет преследовать Келси до конца ее дней – а личный страж Красной Королевы только поклонился и покинул комнату. Это он надел на нее оковы тогда, в палатке, внезапно вспомнила Келси. Она думала, что он перережет ей горло, но он просто заковал ее в железо и увел прочь. Почему же кажется, что все это было давным-давно?
– Сядь, – велела Красная Королева по-мортийски, указывая на красный диван. Может, она и была больна, но в ее глазах по-прежнему светилась невозмутимость, словно маяк в бушующем море. Келси восхищалась этим умением сохранять внешнее спокойствие и мечтала узнать, как этому можно научиться. Она пыталась удержать на лице невозмутимое выражение, но это было не просто. Ее сапфиры были где-то здесь, и, хотя Келси отдала их добровольно, Королева Пик желала получить их назад.
Она уселась – не самое простое дело со скованными запястьями – и поняла, что этот диван – самый мягкий из всего, на чем она сидела. Казалось, она утопает в мягчайшем бархате. Красная Королева устроилась в кресле неподалеку и несколько мгновений пристально разглядывала Келси, заставив ту изрядно понервничать.
– Раньше ты была невзрачной, – заметила Красная Королева. – Я тебя видела в своих снах. А сейчас тебя больше невзрачной не назовешь, да?
– Как и вас, Алая леди.
Лицо Красной Королевы закаменело, выдавая вспыхнувшее раздражение.
– Как тебя устроили?
– Без особого комфорта, но я бывала в местах и похуже.
– Правда?
Красная Королева окинула собеседницу острым, заинтересованным взглядом, и Келси пришлось напомнить себе об осторожности. Там, в палатке, Красная Королева узнала в ней женщину с портрета, Лили. Пусть она и не догадывалась о том, что это Лили, но ее интерес к тому портрету и изображенной на нем женщине мог стать для Келси неплохим козырем в переговорах. Но о чем будут переговоры? Что может Келси предложить этой женщине в обмен на свою свободу?
– Намного хуже было оказаться запертой в обреченном городе со связанными руками.
– Руки у тебя были свободны.
«Я тогда этого не знала», – почти проговорилась Келси, но потом вспомнила Булаву, того Булаву, который имея дело с врагом, не выдавал ничего. Мысль о нем успокоила Келси, послужила точкой опоры. Она никогда не увидит Булаву, если не сможет вернуться домой.
Красная Королева сунула руку в карман платья и вытащила оба сапфира, позволив им дразняще свисать с пальцев.
– Хотела бы я знать, что ты сотворила с этими камнями. Почему я не могу заставить их работать?
Келси уставилась на камни, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Она тосковала по ним столько дней, мечтая о том, какой ад бы устроила, окажись они снова в ее руках. Но вот она видит
