девушке чашу, больше не обращая внимания на гостя.
– Не стану, убери, – глухо, злобно ответила та.
– Пей, – почти жалобно попросила Шаманка, и рука ее, держащее питье, мелко затряслась.
Из непонятного существа, встретившего когда-то Темира на пороге этого аила, она вдруг превратилась в обычную старую, усталую женщину, на глазах у которой угасает ее ребенок.
– Зачем? Все равно не поможет, – девушка метнулась, выбив у старухи чашу из рук и тут же гневно глянув на Темира. – А ты уходи. Я думала, он вернулся, а это ты. Уходи, раз ты – не он.
Разлитая теплая жидкость плохо впитывалась в промерзший земляной пол. Старуха поднялась, тяжело вздохнув, и понесла пустую чашу к очагу, шаркая ногами.
– Не знаю, давать ли тебе кров на этот раз, – сказала она, обращаясь к оцепеневшему Темиру, молча наблюдавшему неприятную сцену.
– Мне не нужно, – покачал головой Темир. – Я за Тиылдыс приехал. Мы тут же назад, пока перевал чист.
С ложа раздался хриплый смешок. Шаманка боязливо оглянулась на девушку, потом схватила Темира за локоть и потащила к выходу.
– Знала, что вернешься. Камни говорили, – зашептала старуха. – Она приходила, плакала, спрашивала, живой ли. Я ей и сказала, как есть. Только она не слушала, оставила надежду. Да и куда ей, одной-то?
– О чем ты? – не понял Темир.
Он остановился, упираясь, и оглянулся на Дочку Шаманки, ища помощи. Теперь та смотрела прямо в его глаза, но ничего не говорила.
– Мужа она нашла себе, – коротко пояснила Шаманка.
– Много свадеб у нас сыграли, пока тебя не было, – подхватила девушка с какой-то странной горестной интонацией в голосе.
– Нет, – только это и смог сказать Темир.
– Ты отдохни день, а я позже схожу к ней, уговорю повидаться с тобой осторожно, – сказала Шаманка.
Темир опустился на пол и закрыл лицо руками. Женщины больше не обращали на него внимания. Молодая, казалось, уснула, а старая разложила красную тряпку и рассыпала по ней озерные камешки разных цветов, размеров и форм. Она бормотала что-то, качала головой и устало прикрывала глаза. Потом собрала камни в узелок, спрятала и вышла, впустив морозный воздух. Темир улегся у огня и задремал. Он не чувствовал ничего. Он не поверил. Пусть Тиылдыс сама ему скажет.
***
Они встретились ночью на окраине стойбища, укрывшись за огромными каменными валунами. На ней был высокий парик, какой носили все замужние женщины, а также те, кто по какой-либо причине остался в девушках, но уже достиг возраста двадцати зим. Тиылдыс моложе, а это означало только одно – она действительно вышла замуж. Одежда ее была богаче, чем помнил Темир, а вот красивое личико осунулось и не цвело больше весенними красками. Незнакомка.
Тиылдыс кинулась было к нему, но резко остановилась, зажав рот рукой в длинном рукаве, будто сдерживая рвущийся из груди
