одного лишь взгляда, чтобы понять, что детские годы вряд ли были у нее самым радужным периодом. Эта девочка выгрызала зубами право быть не похожей на других, пыталась противостоять сокрушающим жизненным ударам и давно уже полагалась только на себя. Она могла бы добиться очень многого в одиночку, если бы не ломающие обстоятельства. Он не мог этого знать тогда. Один вечер наблюдения за потенциальной femme fatale, которая даже понятия не имела, каких демонов выпустила из клетки одним своим испытывающим взглядом. Он сам просчитал этот взгляд почти с умиленной улыбкой. А вот Дмитрий не смог. Попался сразу, наивно полагая, что сам будет контролировать ситуацию…
А ведь этой девочке в интуиции и осторожности не откажешь, подумал Александр, когда она смело вышла из такси, навстречу слепящим фарам его черной Audi. Бесстрашная, злая, возмущенная – никто, кроме него, не разглядел бы в ней внутренней сжавшейся уязвимости. Тогда стало понятно многое. Слияние двух деструктивных элементов не приведет ни к чему хорошему. Тогда он решил, что проще защитить своего ученика и будущего последователя, и ее безопасность будет гарантирована автоматически. И впервые он не понял сразу, какую ошибку совершает. Идеально выточенной игре по правилам могло противостоять лишь абсолютное нарушение всех логично прописанных правил. Может, просто впервые не хотелось в это верить? Ошибаются многие, а он не бог, у него недостаточно рычагов влияния на чужие сущности. Не предпринял решительных мер даже тогда, когда осознал, что чувства его ученика миновали промежуточный отрезок между повышенным интересом и темной одержимостью. Понадеялся на чужую рассудительность? На свой авторитет? На нерушимые рамки цивилизованного общества?
Она была единственной, кто при всей своей сногсшибательной внешности и ауре сексуального излучения вызвала в нем совсем иные эмоции. Защитить. Обезопасить. Не гасить этот огонь свободолюбивой невесомости в больших глазах точно такого же оттенка, как и у него самого. Он долго не мог себе простить, что осознал это только потом, когда адские колеса неравного противостояния завертелись, затягивая девочку в омуты чужих игр бесконтрольной власти, выстоять в которых у нее не было шансов. Потому что он в свое время сам передал ученику подобные разрушающие знания. Он так давно хотел задать ему этот вопрос, на который в силу сложившихся обстоятельств не мог и не хотел получить ответа.
Известно ли тебе, ученик Мастера, во что ты ее превратил жаждой своего одержимого эгоизма? Знал ли ты, как пугает ее темнота, как ослепляют бездушные зеркала, стекла отражающих витрин, экран мобильного телефона – она начала завидовать тем, кто не боится селфи, – вместе с чувством вины? И мог ли ты хотя бы предположить, что нет иной вакцины, более щадящего антидота от агонии сломанной сущности, чем обратный отсчет, безжалостная шоковая терапия под названием "пройти по шагам эти дни?" Ты с самого начала знал, что ей уже не выбраться из Тьмы. И, наверное, как ни цинично это признавать, твоя смерть стала самым логичным
