приемов, уже более веселых и пышных, нежели то, что было запланировано в Париже.
Дом, в котором я должна была отныне жить со своим нелепым мужем, находился возле дворца Тюильри, на площади Карусель. Это был большой особняк в стиле позднего барокко, с колоннами и довольно просторным садом, который сразу же привел меня в восторг. Столько деревьев, цветов, зелени – и это в самом сердце Парижа! После обеда, освободившись от докучной опеки новых родственников, я обошла оба этажа, с изумлением ощущая, что этот дом нравится мне. Наконец-то мне хоть что-нибудь нравится! Особняк был довольно новый, свежий и выглядел очень празднично. Каков бы ни был Эмманюэль, но надо отдать должное его предкам: они создали жилище, куда совсем не стыдно привести жену!
Чуть позже служанки провели меня в туалетную комнату, чтобы я могла привести себя в порядок перед праздничным приемом и освежиться. От волнения меня мучила жажда. Только выпив два стакана ледяного лимонада, я позволила горничным взяться за мой туалет. Они все были новые, и мне это не очень нравилось. Было бы куда лучше, если бы Маргарита занималась мною.
В течение такого знаменательного дня принято было переодеваться трижды, поэтому я сняла расшитый алмазами корсаж и надела такой же, только с более смелым декольте, чтобы наряд приобрел статус вечернего, а также добавила одну нижнюю юбку, чтобы платье было еще пышнее. Только потом я наконец огляделась по сторонам. В комнате негде было повернуться из-за обилия коробок, ларцов, шкатулок и футляров с подарками. Диадемы, ожерелья, кольца, горы золотой тесьмы, венецианских кружев, черепаховых гребней и бриллиантовых заколок, прочих дамских мелочей… Я даже не знала, кто именно преподнес мне тот или иной подарок.
И тут я заметила среди всей этой роскоши нечто совершенно особое. На хрупком стеклянном столике стояла изящная фарфоровая ваза, а в ней был огромный – я даже удивилась, как столик выдерживает подобное великолепие, – благоухающий букет. В жизни я еще не видела такого. Десятки снежно-белых роз… крупных, холодных. Их бутоны показались мне выточенными из снега.
– О Боже! – выдохнула я, не зная, что и подумать. Вид цветов вызывал и восторг, и легкое недоумение. – Кто же это принес?
Служанка подала мне записку. Там была одна строка: «Цветы от того, кто восхищался вами на острове и восхищается поныне».
Ниже стояли инициалы – Р. К. Всего две буквы. И я не сразу поняла, кто за ними скрывается. Речь идет об острове? Но, Боже мой, там я была просто ужасна. Кто может восхищаться беременной женщиной? Я быстро припомнила всех мужчин, которых встречала на Мартинике, – губернатор, Воклер… Потом меня осенило – Клавьер! Тот самый, что поддержал меня в таверне на лестнице!
Но ведь он только торговец… Конечно, красивый, богатый и известный, но он – буржуа, не аристократ! Я разочарованно улыбнулась. Подарок утратил всю свою романтику, едва я узнала, что он от банкира.
Этого
