но родились, наверное, от одной обезьяны.
– Русские, очень, не воспитаны, любят задавать вопросы совсем не знакомым прохожим и им никак не объяснишь, что это у нас не принято. Есть полицейские, специальные службы, их берут на работу с условием овладения любым иностранным языком, и когда ты слышишь:
– Как пройти на…, ты уже понимаешь, что попал.
Берёшь себя в руки и стараешься помочь неприятному товарищу на чистейшем иврите…, русский очень внимательно слушает, кивает головой. Ты рад, что этот урод, хоть что-нибудь понял. Но он задаёт контр – вопрос:
– А, в пятак?
Таким образом они стимулируют коренных евреев, с африканскими корнями, к изучению русского языка. Потому, что, когда в полиции пытаешься объяснить, как выглядит этот мерзкий тип, и даже находишь его на фотографии, то он оказывается министром культуры одного из вассальных России, государств, который приезжал с женой, детьми и парой соседей, в деловую командировку, и улетел из Израиля две недели назад. Тебе выписывают штраф за подстрекательство к международному скандалу, и ты уходишь с разбитым носом, но счастливым, что легко отделался. Так мне никто не объяснил, что выражает это словосочетание:
– А, в пятак?
И за что меня ударил русский?
Я слушал излияния еврея, нашедшего родственные уши, и как истинный иудей ортодокс, кивал головой, выражая сочувствие, он даже не догадывался, что стараниями моей бабушки, я не только не знал ни одного из еврейских языков, но даже забыл все одесские приколы, на которых вырос. Мой компьютерный мозг, с опозданием в пару часов, выдал перевод слов собеседника, который. давним–давно забыл о моём существовании.
Мне уже надоело изучать районы Хайфы, здесь, как в Одессе – всё очень просто, если тебя пытаются ограбить, это свои, В Хайфе на каждые десять отдыхающих приходится один полицейский, на всех перекрёстках камеры, но, когда нужно, нет никого. Все ушли на фронт. Самое последнее дело, обращаться в Израиле к полицейским, они сначала достают дубинку, потом думают.
– Наверное он прав?
– Кто прав? – вмешался мой жилец по номеру. Мне из-за капризов этой молодой невесты, пришлось всё же, поменять гостиницу.
– Сосед мой прав. Он посоветовал мне побывать в Хайфе и сказал, что я прожил не зря.
Старый араб вышел из номера, а через несколько минут залетела бригада медиков и упаковала меня в смирительную рубашку. Я не стал применять сверх способности, с завидным терпением сдал все анализы и прошёл все тексты. Главный врач извинялся о причиненных мне неудобствах: поступил анонимный звонок от неизвестного доброжелателя, в котором, с неприкрытым арабским акцентом, очень взволнованно, на уровне истерики, говорилось о сумасшедшем, разговаривающим с самим собой и прощающимся с жизнью. Звонок был короткий, а сумасшедший – чистокровный араб. Для меня, в некотором смысле это был комплимент, мне не приходилось оттачивать свой арабский вживую.
Интуиция
