на три дня. Я знал, что, чтобы я не предпринял, всё случится так, как должно быть. Не пойму только одного, «Владелец я зоны» или нет. Судя по тому, что эта стерва вбросила меня в прошлое в этом никудышном теле, наверное, нет. Мне опять перестало везти. На «губу» пришёл замполит, проводить нравоучительную беседу, и пока он мне втирал про линию КПСС, я ему выдал:
– А вы знаете, что через два дня произойдет взрыв на Чернобыльской атомной станции, а через пять лет Союз прикажет «долго жить»?
Капитан впал в стопор, а когда до него дошёл полный смысл моих слов:
– Да я тебя! Тварь, сгною. На Родину. На Советский Союз руку поднял! Мразь.
И он пошёл в рукопашную. Лучше бы он этого не делал. Мне было всё равно, я знал, что меня караульные не застрелят, даже дело за то, что я поднял руку на офицера, не успеют открыть, мы с «малышом» погибнем ровно через неделю, сметая мусор с крыши Чернобыльской АЭС. Было продолжение банкета, караул колошматил нас с Ванькой до самой смены, их нач. кар. заставил. Навешав по полной программе, на следующий день пришли извиняться с двумя килограммами шоколадных конфет.
– Ты не дурак, Шпала! Устав тоже знаешь, ведь по уставу, при нападении на советского офицера, мы в тебя стрелять должны. А теперь тебе замполит врага народа шьёт. Может быть и правильно, что ты его отоварил?
А мне было наплевать. Я знал, что завтра из Москвы поступит команда и нас будут грузить в вагоны, завуалировав приказ, под учения для стройбата в центральной Украине. А сегодня ночью, ровно в час…, я начал буянить. Прибежал новый нач. кар, с двумя солдатами.
– Сообщите долбанному командованию, что сегодня произойдёт взрыв на четвёртом энергоблоке в Чернобыле.
Был уже вечер, зам по штабу дозвонился только до психиатрической больницы, те пообещали приехать после праздников усиленным составом, а пока…, меня скрутило шесть человек из караула, и держали под прессом мышц, пока не подействовало успокаивающее лекарство, впрыснутое мед. инструктором. Проснулся я уже в вагоне, мы подъезжали к Припяти. Старшина был из этих мест, из Чигирина:
– Блин, Шпала, очухался, вовремя, почему ты гад раньше не сказал? Знал ведь что-то? Я бы успел семью предупредить, а то, чуть ли не в самом эпицентре находятся. Что ты такое замполиту наплёл? Что он, только прочитал телеграмму из Москвы, сразу – на плацу, застрелился из табельного оружия?
– Отсчёт пошёл – подумал я.
Всё было так, но немного не так. Хоть убей, не помню я, чтобы кто-то из офицеров стрелялся на идейной почве. Скоро был наш выход, а я штудировал тот день, когда мы погибли. Ванька – он совсем ничего не знает о радиации, чтобы такое придумать, чтобы его спасти. В голову ничего не лезло. Всё равно бы ничего не вышло. Прошлое нельзя изменить. И, вскоре мы очутились на крыше реактора…, только с крыши я попал не в Москву, а обратно в Хайфу. На стометровке местного «Привоза» на месте девушки стоял древний старик, с бородой, и в таких же допотопных очках с круглыми стёклами. Он дождался, когда я подошёл, и задал вопрос:
– Ну что, не обманули мы тебя, «Властелин зоны»?
Я промолчал, не стал даже
