лампочкам для мотыльков, были призывом к пробуждению остальных. Как будто психам нужна была поддержка, ощущение того, что они не в карцере собственного непонимания.
Справа от него кто-то ловил воображаемых бабочек, вместо сачка используя трусы. Слева же, совсем рядом с ним, женщина с сильно очерченными скулами. Впалость ее щек никак не сочеталась с ее массивным тазом. Она сдувала с ладони кучку перьев, видимо добытых из подушки:
– Лети, лепесток, через тотальный контроль, мировой терроризм, глобальный кризис, упадок нравственности, загнившую культуру, потребительское общество, пустые обещания, лживые речи, мимолетные чувства; найди настоящего человека и передай, что он не один. Лети лепесток…
Но Яниса интересовал другой персонаж, который в дальнем углу у тумбочки строил из таблеток башню и увлеченно вел беседу с самим собой. Янис подкрался со спины и прислушался:
– Мммм… Что ты делаешь?
– Я строю башню.
– Зачем это?
– Не знаю… или не помню. Не помню, не знаю я или не помню.
– В чем смысл тогда? Зачем продолжаешь, если нет причин?
– Как раз, поэтому и продолжаю, ведь нет причин останавливаться.
– Странный ты. Не по-хорошему и не по-плохому, а по-странному.
– Вздор. Раньше ведь были причины, должны были быть. Но теперь мне просто интересно, сколько она выдержит. Она давно должна была рухнуть. Еще несколько сот этажей тому назад, где-то там, я сильно напортачил, ну и продолжил в том же духе портачить.
– И то верно.
– До жути досадно. Я, наверное, единственный строитель своей утопии, который ждет, когда она развалится.
– Почему же?
– Понимаешь, сотню этажей ниже я ведь на самом деле старался, не на шутку, всерьез, многим жертвовал, и что выходит? Зазря? Мог сразу кое-как. Все равно ничего бы не изменилось. Стоит, зараза, и хоть бы хны!
– Ну, не скажи, может все дело в фундаменте? Ты заложил качественный фундамент, да такой, что башня, помимо других правильных этажей, выдерживает и твои косяки.
– На что мне этот фундамент, когда я хочу начать все сначала?
– Тогда брось башню или разрушь.
– Если брошу, она навсегда останется где-то на горизонте, будет маячить, напоминая мне о том, что я не закончил, о том, каким я был. А если разрушу, боюсь, больше ничего нового, кроме как горки камней, не построю.
– А может, тебе достаточно и горки?
– А может, мне лучше прекратить разговаривать с самим собой?
– Может… еще подумаешь?
– …
– Ты ведь несерьезно это?
– …
– Давай найдем компромисс. Пожалуйста.
– …
