ядовитый плод.
– И повторила бы это снова! О да. Да! ДА! — она облизывает губы с такой тщательностью, что кожа слезает с ее лица. Это яблоко заражает безумием.
– Вкус предательства ни с чем не сравнить. Попробуй сам. Закажи коктейль «Измена» у бармена Асмодея, под музыку Амдусциаса и танцы Агвареса. Верхний слой – приятная смесь искушения и страха быть пойманной, нижний – разъедающей совести и бонус – вишенка в сливках со вкусом грехопадения. А еще этот скрежет беззащитно лопающихся шариков-черепов – это комплексы. Так славно щекочут во рту под крики землетрясений от падающих башен-челюстей. Ох… Запить бы все еще кока-колой, как извержениями.
Это была она. Моя бывшая, первые и самые длительные серьезные отношения – не любовь, но ощущение. Пробный забег, неловкие интимные эксперименты и по-детски уверенное желание построить семью именно друг с другом. Я ее простил, точнее, просто загнал поглубже в себя. Нерешенный труп всплыл через полгода, когда я изменил в ответ. Думал, станет легче. Оказалось, в ту ночь вытряхнул и вытрахал последние чувства.
Чувства обиды и надежды.
И я переключаю канал. Точнее, пытаюсь. Пульт сломан. Но паника работает. Может, сломать телевизор? Раз выключить не получается. Зачем я вообще решился выздороветь? Уж лучше не включать этот ящик Пандоры, пусть кот Шредингера останется в невесомости возможностей.
Как он мог верить в людей, если сам знает, каково это? Предавать? Может, он сам не лучше? Точно, он плохой человек. Он заслужил этот ад.
Нет!
Как кто-либо из тех других, здоровых, может довериться ему или ей, если пульт сломан? Если этот кто-то другой собственной тени, отражению, своему записанному со стороны голосу не доверяет, ощущая, что он чужой.
Если демоны искушают всех, предлагая по акции и со скидкой грехопадения, грехоспуски, грехогорки?! Прописанные в ДНК, в природе нашего существа? А те, все другие, даже чертей обманывают, вручая им истекшую гарантию.
Душа – гарантийный талон, у нее тоже есть свой срок истечения.
Но что, если…
∞
Время потеряло цифры, место – географию, физика нарушала законы. Изредка чувствуя боль или заботу от некоторых образов, Янис все равно охладел, потерял ощущение реальности происходящего. Он не ощущал себя всемогущим или бессмертным, скорее наоборот – понимал, что теперь он слабее и беспомощнее, чем любой другой человек. Ведь его может убить несуществующий образ, плод фантазии, воспоминание или искаженный призрак, стоит ему лишь протереть глаза или хоть на наносекунду их сомкнуть. Глаза были красными, постоянно слезились.
Постепенно Янис растерял чувства, но обрел разум и власть над телом. Он собрался. Или это ему так казалось? В конце концов, он понимал, что нельзя точно судить о состоянии развития разума, пребывая в нем же. Это как рассуждать о погоде, находясь в закрытом
