за службу. Хозяйки, опасаясь норова графской одежи, поотпарывали галуны и украшения, а из прочего понашили чепчиков и праздничных передников. Шеламка радовалась. После такой основательной смерти тряпочные души совсем освободились и отправились всеобщим путем за Меч Шелама. Пара одичавших нижних юбок еще какое-то время бродила по лесам, потом выловили и их.
И, наконец, Десси перестала по ночам тревожить Дудочника своими стенаниями.
Глава 26
За ночь подморозило, и на рассвете в воздухе повисло облачко мельчайших колючих кристалликов. Затянутые изморозью палые листья (бурые прошлогодние и яркие лаковые, первые с нынешнего года) похрустывали под копытами лошадей, как малосольные огурчики.
Солнце искоса поглядывало из-за горизонта, и в белесых его лучах четверо богато одетых всадников казались по меньшей мере сказочными принцами.
Но если и следили за утренними гостями Шелама какие-то глаза, то светилось в них отнюдь не восхищение, а скорей ненависть и алчность.
Не задерживаясь на лицах («Что на дивью морду долго пялиться?!»), взгляды так и прикипали к теплым плащам, к крепким, ладно стачанным сапогам, к ухоженному оружию.
Всадники меж тем, беспечно перекликаясь и посмеиваясь, миновали плавный поворот лесной дороги и натянули поводья. Путь им преградила старая поваленная береза. И тут же за непрозрачной еще стеной придорожного кустарника шесть стрел прильнули к лукам, двенадцать потрескавшихся, потемневших от многолетнего копания в земле пальцев потащили тетивы к ушам, шесть обутых в опорки ног уперлись в мерзлую землю, готовые распрямиться.
Луки были по большей части переделаны из охотничьих самострелов и черканов (да и откуда взяться иным у честных землепашцев, изгнанных дивами из родных деревень и не сумевших прижиться в городе?), но шагов на двадцать и эти самоделки били неплохо.
Всадники сразу заметили ровно обрубленный комель березы, сгрудились посреди дороги, выставили маленькие нарядные щиты. Незащищенные лошадки обреченно всхрапывали. Но тут, растолкав приятелей, выехал вперед на всеобщее обозрение один – златокудрый красавчик в белом с синим исподом плаще. Вскинул левую руку, и сразу стало видно, что никакого доспеха на нем нет, стреляй куда хочешь – хоть в грудь, хоть в спину, хоть подмышку. Но пальцы вдруг судорожно сжали древки стрел, отведенные локти задрожали и опустились, а условленный крик сойки провалился обратно в горло вожака и превратился в осиплое кряканье. И было отчего.
Натужно кряхтя и взмахивая узловатыми сучьями, береза поднималась с земли. Гнулась, дрожала мелко, но рывок за рывком тянула вершину в зенит. И поднялась. Постояла мгновенье-другое на комле, взбрякнула напоследок сухими листьями и повалилась на обочину, ломая кусты.
Перепуганные до смерти разбойники прыснули в лес, а дивьи всадники с улюлюканьем помчались за ними.
Светловолосый волшебник остался на дороге.
