сослуживца сидит незнакомый человек?
В этом мире боялись ночи, отсвета автомобильных фар, шуршания шин по асфальту, шагов на лестнице. Словно чума, ползучий страх этот заставлял людей отрекаться от родных и близких, бежать из столиц в глухие углы, наушничать, доносить.
В мире тьмы махали лопатами, валили лес, тянули «железку» по мерзлым болотам сотни тысяч советских граждан, изможденных голодом, изнуренных непосильным трудом, словно древнеегипетские рабы. Их кости ложились в фундамент пятилеток, но ни благодарности, ни даже благосклонного упоминания это незримое воинство не заслуживало. Не люди – «вредители», «враги», «шпионы», «предатели», «саботажники». Даже на Комбинате Гакова, где условия труда и содержания считались почти курортными, было свое кладбище заключенных – заросшие могилы без оград и памятников, без имен и званий.
Нет, Гаков признавал необходимость жестокости. Война продолжалась не только на внешних, но и на внутренних рубежах. Вот и теперь в газетах пишут о шпионских заговорах, о врачах-вредителях, подкупленных иностранной разведкой. Сомневаться в правдивости обвинений Гаков себе не позволял. Но порой мысль о сумеречном мире, осознание его огромности и бесчеловечного устройства вышибала ледяной пот.
И теперь Арсений ощутил, как рубашка под пиджаком прилипает к телу, когда увидел, что по разбитой дороге к воротам строительного объекта подъезжают несколько машин с государственными номерами и спецпропусками на лобовом стекле.
Застряли в колее, остановились. Вышли люди – кто в штатском, кто в форме МВД, и среди них Берия в черном пальто, в фетровой шляпе с мягкими покатыми полями.
Завенягин глянул затравленно, трусцой побежал к машинам начальства. Пошел и Арсений. Сообразил, что встреча эта не случайна.
Приветствия, рукопожатия. Комиссия Спецстроя, многие лица были знакомы.
Вот кряжистый, с шишковатым, бритым «под Котовского» черепом, Борис Львович Ванников. Гаков знал, что перед войной Ванников, дважды Герой Социалистического Труда, был арестован по обвинению в шпионской деятельности. Ни в чем не сознался, никого не обвинил. И это, возможно, спасло ему жизнь – в июле сорок первого Бориса освободили, вернули к должностным обязанностям, как заподозренного «по недоразумению».
Тут и Василий Махнев, начальник Спецкомитета, с кустистыми бровями на бледном, одутловатом лице, и третий заместитель наркома Иван Серов, элегантный, похожий на английского киноактера.
Берия увидел Арсения, приветливо махнул рукой.
– А ну-ка, товарищ Гаков, идемте с нами!
Вместе направились вдоль ограждения к воротам. Щеки Лаврентия, будто каучуковые мячи, подрагивали в такт шагов. Высокому Гакову пришлось неудобно сгибать шею, чтобы расслышать торопливое бормотание.
– …засели в лесах, имеют поддержку заграницы. Британия, ФРГ, США… Шпионская сеть… Да, есть там силы, которые еще надеются повернуть ход
