Ведь если топ-бой окажется в ментовском обезьяннике, его оттуда по-любому будут вытаскивать. Деньгами, влиянием, прочими ресурсами. То есть кто-то будет реально и очень сильно напрягаться. А напрягать серьезных людей – это не есть хорошо, всасываешь? Ну а если надо, – он встанет в первую линию уличного боя, где его почти наверняка затопчут враги, но он будет кусать их за ласты, пока ему не вышибут последние зубы. Впрочем, это ты уже умеешь. А всему остальному – будешь учиться, усвоил? И – никаких силовых акций, вообще, по возможности, никаких драк, даже в совершенно не относящемся к делам движа кабаке из-за понравившейся девушки. Если догоняешь – кивни. Если нет – заканчиваем разговор и разбегаемся.
Я молчу.
Закуриваю сигарету.
Я все понимаю, это все правильно – то, что он говорит.
Но – оставаться без этого запредельного кайфа, без этого бешеного адреналина, бьющего в голову лучше самого клевого шампанского, без ощущения братского плеча рядом с тобой…
Без этого топота ног по темным кривым переулкам, без трясущихся рук, не могущих поднести огонек зажигалки к кончику сигареты, без самого первого, самого вкусного после удачного боя глотка пива…
Я докуриваю сигарету, от души прикладываюсь к бокалу с вином.
Оно горчит.
Гарри ждет, смотрит не отрываясь.
Я – закуриваю новую сигарету, поднимаю глаза и встречаю его взгляд.
Передо мной сидит и смотрит мне в глаза волк.
Умный, уверенный в себе, осторожный, матерый волчара.
Мне хочется быть таким же.
– Да, – говорю. – Мажор. Я все понимаю. Ты – старший. Я – согласен…
Али поднимает глаза от недоеденного блюда со спаржей, смотрит на меня искоса, кивает каким-то своим мыслям.
– Ну вот, – говорит, – и ладушки. А теперь, в ожидании горячего, можно и чего покрепче выпить. Например, граппы. Ты как, Гарри?
Гарри хмыкает, постепенно, прямо на глазах, оттаивая.
– Да я бы, – отвечает, зевая и потягиваясь, – вообще бы ща наебенился с превеликим удовольствием. Устал что-то как собака. Должность еще эта новая. Ну на работе. Начальник управления, не хухры-мухры. Мозгами понимаю, что надо. Карьера, мать ее так. Да и бабки совершенно другие. На порядок. А все равно, не будь семьи, которую кормить надо, с таким бы удовольствием всю эту байду на хер послал – ты даже представить себе не можешь…
– Почему это не могу?! – удивляется в ответ Глеб. – Еще как могу! Может, еще даже похлеще, чем ты, брат, думаешь…
И – машет рукой пробегающей мимо официантке…
…Обратно в отель мы добирались уже на кэбе.
Нет, идти, в общем-то, у нас еще получалось.
Но вот только как-то уж совсем медленно…
…В номере на соседней кровати жутко храпел абсолютно пьяный Степаша. Я вспомнил предостережения парней и решил, что они меня напрасно запугивали. Я сам сейчас в таком состоянии, что меня никакой храп не остановит.
