проводил он здесь когда-то!
С самого утра, не разгибая спины, Параскева трудилась на огороде. Рядом с ней крутились ее пятилетний Харитон и соседский Михей. Евдокея с Поликарпом отправились по делам в Заречье и попросили Параскеву присмотреть за сыном.
Харитон первым заметил запыленную арбу, которая подъехала к их избе. Из арбы вышел человек.
– Там какой-то дядя, – подбежал он к матери.
Теперь и Параскева заметила приближающегося к ним человека. В необычном для этих мест облике мужчины она узнала своего татарина. От неожиданности Параскева словно онемела, но совладав с собой, наспех поправила выбившуюся из-под косынки непослушную прядь русых волос. Параскева не могла поверить своим глазам.
…Она поставила перед дорогим гостем все, что было в печи небогатого дома. Мухаммад едва притронулся к еде. Так и просидели они с Параскевой за разговорами до позднего вечера. Он слушал женщину и не отрывал взгляд от Харитона, она – рассказывала, как жили без него долгих три года, рассказала о недавней болезни сына, о том, как соседи помогли спасти его от смерти. Чем больше узнавал Мухаммад о жизни его русской семьи, тем угрюмее становился. Сам он был немногословен. Параскева слушала его обрывистые фразы и тихонько плакала.
Харитон поглядывал на Мухаммада с опаской. Он совсем не помнил отца, и, несмотря на все уговоры подойти к нему ближе, прятался за материнской юбкой. Несколько дней Харитон внимательно изучал нового человека, так неожиданно появившегося в их доме, но вскоре привык к Мухаммаду. Ему даже нравилось проводить с отцом время. Они вместе гуляли по Загородью, ходили за реку к большому оврагу, а оттуда, еще дальше, в лес.
Им было хорошо вместе. По Загородью пошла молва, что к Параскеве вернулся ее татарин. Не обращая внимания на любопытные взгляды слободчан, молодуха светилась от счастья. Она во всем старалась угодить суженому, а он все чаще смотрел на жену задумчивым взглядом и вздыхал. Понимала Параскева, что волновало Мухаммада, – не навек он приехал к ним с сыном, а повидаться. Ни о чем не спрашивала она татарина – свое хрупкое счастье спугнуть боялась. Но сколько от судьбы не бегай, а все равно убежать не удастся.
Долго не решался Мухаммад начать разговор, но срок, что наметил он пробыть в Загородье, неминуемо близился к концу. В Улуг-Улусе его ждала другая жизнь.
С утра Параскева затеяла печево – старалась повкуснее накормить мужа. Она суетилась около большого дубового стола, раскатывая увесистой скалкой подоспевшее тесто.
– Параскева, послушай меня. – Мухаммад отвлек жену от стряпни. – Я долго не решался начать с тобой этот разговор, но время не ждет и мне пора возвращаться.
У Параскевы внутри словно что-то оборвалось:
– Но ты ведь не оставишь нас?
– Нет, не оставлю, – не очень уверенно произнес Мухаммад. – Я не решался тебе сказать… – Мухаммад запнулся. – Я приехал сюда… за сыном.
В
