с сестрой подрастали, не ведая ни в чем нужды, но при всем своем благоденствии так и не смогли забыть отца, мать и страну своих предков. С ними было, как со взятыми в плен евреями в Вавилоне[10], которые повесили свои арфы на ивы и не могли ни петь, ни играть, ни танцевать в чужеземной стране, ибо сердца их пребывали в Иерусалиме[11].
Когда прошла молва, что в Финляндии настало замиренье и что всем, кто хотел бы и мог, дозволено вернуться на родину, чужеземье стало для детей тяжкой долей.
И они потребовали:
– Отпустите нас домой!
Чужие люди, их попечители, улыбнулись и сказали:
– Отпустить вас домой? Глупые дети, вы, верно, не знаете, как далеко туда идти. Более сотни миль!
– Нам все равно, – отвечали дети, – только бы вернуться домой!
– Разве вы не обрели у нас свой новый дом? Здесь в изо билии одежда и еда, вы можете не страшиться холода, есть чудесные фрукты, пить молоко, жить в красивых домах вместе с добрыми людьми, что любят вас от всего сердца! Чего вам еще надо?
– Да, ваша правда, – отвечали дети, – но мы хотим домой!
– В вашем доме царит страшная нужда и не хватает самого необходимого! Вы будете жить в ужасающей бедности, мох будет вам постелью, а хижина из еловых ветвей – крышей, ветер и холод – вашими постоянными спутниками, древесная кора – вашим хлебом насущным. Ваши родители, братья и сестры да и все ваши друзья давным-давно погибли. А когда станете их искать, найдете лишь следы волков в сугробах на пустынном пепелище, где стоял ваш дом!
– Да, – ответили дети, – но мы хотим домой!
– Ведь почти десять лет минуло с тех пор, как вас увели оттуда. Тогда вы были несмышленышами, малолетками пяти и четырех лет. Теперь вам пятнадцать и четырнадцать, и вы так мало знаете об этом мире. Вы всё забыли – и дорогу в родные края, и самих ваших родителей, и так же, как вы забыли их, они, если живы, забыли и вас.
– Да, – отвечали дети. – Но мы хотим домой!
– Кто тогда укажет вам дорогу?
– Бог, – ответил мальчик. – А кроме того, я помню, что на дворе у моих родителей росла высокая березка, где много-много красивых птичек пели по утрам на солнышке.
– А я помню, – сказала девочка, – что там сквозь березовую листву вечерами светит звезда.
– Глупые дети, – возразили их попечители. – То, чего вы хотите, – лишь одно дурачество да верная погибель!
И они запретили детям даже думать о своем прежнем доме. Но чем больше они запрещали, тем больше думали о нем дети. И вовсе не из непослушания, а лишь потому, что неизменно и непоколебимо думали о том, как хотят они вернуться в страну своих предков.
Однажды лунной ночью, когда мальчик не мог сомкнуть глаз из-за мучивших его мыслей, он спросил у сестры:
– Ты спишь?
Она ответила:
– Нет, спать я не могу, я думаю о нашем доме!
– Со
Древний город в Месопотамии. Имеется в виду одно из преданий о завоевании Иудеи вавилонянами, когда были взяты в плен многие израильтяне.
Столица Израиля.
