сглазить или вурдалаком обратиться.
– Мы заговоры знаем, – успокоил отца Радогаст.
Тур с сынами тоже поднялся.
– Тогда и мы – в путь… – поклонился он Божедару. – Поможем княжичам… Никто лучше Кия не отыщет след… Прощай, князь! Будь здрав! А то мы уже из степи – догоним гунна или нет – повернём прямо домой…
– Поезжайте, и пусть вам сопутствует удача! – тихо произнёс князь и, обняв старейшину, прослезился. – Не знаю, свидимся ли ещё раз, друже. Таким слабым стал я за последнее время…
– Увидимся! Поскрипим ещё, князь! – подбодрил его Тур, но, видя, как пошатывается тот на тонких, как ходули, ногах, и сам уже не верил тому, что говорил.
– Э-э, да где там! – махнул безнадёжно рукою князь и уже сердито кинул: – Идите, идите! Не мешкайте!
Собирались недолго. Челядники оседлали коней, приторочили к сёдлам торбы с едой. Полтора десятка дружинников, которые должны были сопровождать княжичей, уже стояли наготове у ворот. Щек и Хорив присоединились к ним.
Тем временем оба княжича и Тур с Кием пошли осмотреть яму. Она была глубокой, старой, с поросшими травой и мхом краями. Вокруг неё валялись груды мусора, сухого хвороста и соломы, в которой копались куры и рылись свиньи.
– Ничего мы здесь не найдём, – буркнул Радогаст. – Одно ясно: без помощи нечистой силы гунн отсюда вылезти не мог!
– Верно, без выручки лешего или другой нечистой силы из ямы не выбраться, – согласился Чёрный Вепрь. – Если только сам он не колдун или оборотень…
Пока княжичи обменивались мнениями, Кий заглянул в яму. Глаз у него острый, цепкий. Вокруг, где всё истоптано, перерыто, найти что-либо, стоящее внимания, не просто. А вот внизу…
На сыром глинистом дне ямы, покрытом цвелью и мхом, он сразу заметил небольшую свежую вмятину… Ого! Тут что-то есть, будто кто-то сильно ударил оземь тупым концом кола… Поверху же, вдоль края, земля обвалена… Значит…
– Мнится мне, обошлось здесь без нечистой силы… Гляньте на эти следы. Не говорят ли они о том, что гунн вылез по жерди, которую кто-то опустил ему в яму? – произнёс раздумчиво, а посмотрев на поленницу дров под поветью, воскликнул: – Да вот и она! Глядите!
Крепкая длинная жердь лежала сверху. На её более толстом, срубленном конце желтели комочки засохшей глины.
Это оказалось так неожиданно и вместе с тем настолько наглядно, что все на некоторое время застыли молча. Радогаст хмурил рыжеватые брови и морщил лоб, стараясь представить обстоятельства, по-новому объясняющие побег гунна. Тур любовался сыном, гордясь его умом и сообразительностью. А Чёрный Вепрь, окинув быстрым взглядом следы, оставленные его ночным деянием, ударил себя кулаком в грудь и громко воскликнул:
– Пусть покарает меня Перун, если всё было не так, как говорит Кий! Жердь в глине, на дне ямы след от её тупого конца, земля на краю обрушена… Но кто же мог это сделать? Неужели кто-то из невольников? Есть у нас несколько полонённых акацырей – определённо это их рук дело! Вернёмся – допросим всех! А теперь, не теряя времени, – в путь,
