Я должна! Рана требует этого. Я сделаю все так, как описано в учебниках, как показывал мне королевский хирург». Стремясь овладеть искусством исцеления, Серафина постоянно помогала в перевязках, видела это не меньше дюжины раз и однажды проделала все сама, когда хирург только наблюдал за ее работой. «Кроме того, – приободрила себя девушка, – я прекрасно вышиваю и вяжу!»
Левой рукой она свела вместе края ткани, затем подвела к ним иголку и поморщилась, не решаясь вонзить ее в тело Дариуса.
– Теперь замри, – предупредила Серафина, оттягивая момент укола. – Больно не будет. Разве что чуть-чуть.
Дариус нетерпеливо вздохнул.
– Как вам заблагорассудится, ваше высочество. Полагаю, вы знаете, что делать.
Серафина поморщилась и бросила гневный взгляд на его затылок, но дерзкое замечание побудило ее наконец к действию. Она вонзила иглу в бронзовую кожу.
– Ох! – воскликнул Дариус, когда принцесса протолкнула иглу дальше.
– Ага, все-таки в тебе есть нечто человеческое!
– Пожалуйста, смотрите, что делаете.
– Неблагодарный, – ворчливо отозвалась она. Ладони ее увлажнились от напряжения, но пальцы не дрожали. Серафина тщательно стягивала нитками края раны и была так поглощена своим занятием, что не замечала крови, заливавшей ее руки. Она немного успокоилась, лишь завязав последний узелок и обрезав нитку ножницами. Потом прижала к шву сухой лоскут и промокнула кровь.
– Ну вот и все. Как ты себя чувствуешь? – спросила принцесса, смывая кровь с рук во втором тазике.
– Лучше.
– А теперь окажи мне милость: пообещай несколько дней не очень двигать плечом.
– Разумеется, – иронически отозвался Дариус.
– Ты просто невозможен! – рассердилась Серафина, вновь оглядев свою работу.
Теперь, покончив с делом, было вполне естественно погрузить пальцы в его волосы, взъерошить их… нежно поцеловать Дариуса в висок.
– Ты держался очень храбро, – лукаво заметила девушка.
Только когда Дариус запрокинул голову и посмотрел на нее долгим взглядом, принцессе пришло в голову, что, возможно, она опять ведет себя с ним слишком настойчиво и откровенно. Серафина вспыхнула от смущения. Она ведь больше не дитя, которое когда-то забавлялось тем, что карабкалось на него и прижималось к мощному телу, словно Дариус был ее ручным зверем.
Отвернувшись от него, принцесса проговорила с нарочитой беспечностью:
– Не бойся, Сантьяго. Я не собираюсь снова вешаться тебе на шею.
Сказав это, она решительно взяла ножницы и стала быстро резать чистую простыню на узкие полосы, чтобы перебинтовать рану, и внезапно охнула.
– Что случилось? – встревожился Дариус.
– Я повредила себе руку, когда разбила лицо Филиппу, – неохотно ответила Серафина.
– Что? – недоверчиво рассмеялся Дариус.
– Думаешь, я шучу? Я ударила его моим
