Божий мир по-прежнему стоит… А Божий мир по-прежнему стоит…
Меняются правительства, а он стоит… Меняются политические системы, он опять стоит. Будут войны, революции, а он все стоит…»[54] (выделено мной – С.Ф.).
Необходимо, думается, обратить особое внимание на процитированные выше слова: архиепископ Сергий, по мнению митрополита Вениамина, искренне верил в то, что Божий мир не смогут поколебать никакие глобальные происшествия, следовательно, продолжу уже от себя – и большевики тоже. Но мир – не Церковь. Можно ли (и нужно ли) ее спасать любыми средствами от богоборческих властей, если последние задались целью уничтожить само Имя Бога на земле? Неужели вера в Промысл Божий может подтолкнуть к признанию «власти кесаря», откровенно стремившегося к разделению и разобщению Христова стада? Архиепископ Сергий не мог не видеть, что ВЦУ поддерживается властями в то время, когда идет открытая борьба с Патриархом Тихоном, когда лучшие и наиболее стойкие иерархи подвергаются гонениям. Л. Л. Регельсон считает, что иллюзия каноничности обновленческого ВЦУ, основными творцами которой являлись три автора «Меморандума» во главе с Владыкой Сергием, могла возникнуть только при формально-бюрократическом понимании церковной власти. Он видел неспособность большинства русских иерархов, отпавших вслед за архиеп. Сергием в обновленчество, понять и реализовать Соборный и Патриарший замысел о самостоятельности епархий (в случае невозможности централизованного управления Церковью), «их духовная несостоятельность перед лицом кучки церковных бюрократов, поддержанных государственной властью, коренилась в системе подготовки епископов, отразившей в себе многие пороки синодальной эпохи»[55].
Без сомнения, синодальные привычки в одночасье нельзя было ликвидировать. Но духовная несостоятельность – производная не эпохи, а личности. Конечно же, конфессионально пристрастная государственная власть (как «симфоническая», так и атеистическая, хотя и по принципиально разным причинам) стремится иметь в своем распоряжении полностью подвластную ей иерархию. Однако дело совести каждого архиерея (и иерея) решать, для чего и во имя чего он служит Богу, а также стоит ли «спасать» Церковь насилием над своей совестью и над религиозной совестью вверенной тебе паствы… Внутренний мир каждого человека – большая тайна, понять эту тайну, кто знает, возможно ли. Не проводя никаких аналогий и не стремясь говорить «эзоповым языком», приведу любопытный, как мне кажется, пример.
…В 1917 г., во время выборов на Петроградскую кафедру, один из будущих лидеров обновленческого раскола священник Владимир Красницкий говорил своему товарищу по Духовной Академии Вениамину (Федченкову), что избрание столичным архипастырем молитвенника Вениамина (Казанского) объясняется желанием «не впутывать нашу епархию в темные дела»[56]. Я привел эту реплику «красного пастыря» прежде всего потому, что в 1922 г. он взял на себя роль самого ярого обличителя
Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. М., 1994. С. 164.
Регельсон Л. Указ. соч. С. 81.
Вениамин (Федченков), митр. Указ. соч. С. 151.
