Они что-то кричали, перебивая друг друга.
– Грейфер, сукин ты сын, мать твою в херувимские протопопы!!!! – размахивая пудовыми кулачищами, орал здоровенный, похожий на Григория Ивановича Котовского, украинец комэск Обжелян. – Все-таки сделал по-своему, чтоб тебе пусто было! Подь сюда, я тебе сейчас всыплю перца!!!!
Ему не дали спрыгнуть с крыла – подхватили на руки, понесли, принялись качать.
Грейфер отбивался – ему это было непривычно; он не ожидал ничего особенного за профессиональную работу.
Но его, словно настоящего героя, подбросили в воздух.
И боль в спине пронзила его с такой чудовищной силой, что он полностью потерял сознание.
5
К своему великому стыду, очнулся он в госпитале.
Попытался вскочить с неимоверно жесткой койки, но его стягивало что-то чужое, мешая двигаться.
На тумбочке остро пахли мандарины.
Пришел врач.
Немногословно объяснил, что от удара при посадке он получил травму позвоночника. К счастью, перелома не произошло, но какое-то время он должен лежать в тугой повязке.
Это не входило в его планы. Но делать было нечего.
Грейфера навещали сослуживцы.
Штурман и хвостовой стрелок, другие летчики, комэск. Однажды заглянул даже сам командир полка, хотя госпиталь находился в сотне километров от расположения части.
Приходила жена. Глядела укоризненно, поглаживая свой большой круглый живот. Брала его руку и прикладывала к себе, чтобы он почувствовал, как шевелится их будущий ребенок. Грейфер равнодушно ощущал какие-то толчки. Они его нисколько не волновали. Он отвечал односложно, еле поддерживая вялый разговор. Женившись без страсти и прожив три года в одиночестве, он не привык к жене и ее появление не вызывало у него эмоций.
И вообще, несмотря на быстро текущее для прочих людей время, внутри него что-то застопорилось. И сам он все еще находился там.
Лежа на спине – переворачиваться ему пока запретили! – Грейфер десятки раз прокручивал детали полета. И приходил к выводу, что все сделал правильно, обойдясь минимумом последствий.
К аналогичному выводу пришла комиссия по разбору авиационного происшествия. «Двадцать седьмой» отремонтировали – заменили изношенный в хлам и оттого намертво заклинившийся узел внутри фюзеляжа – и он снова вступил в строй. Правда, летать на нем стал другой летчик: Грейфер оставался в госпитале.
Починка самолета заняла куда меньше времени, чем лечение его, человека.
К чести командира полка – от которого все и зависело – мастерство и мужество Грейфера были оценены неимоверно высоко.
По крайней мере, так считал он сам.
Его наградили настоящим боевым орденом Красной Звезды и присвоили внеочередное звание майора, перескочив через полагавшегося через пару лет капитана.
Это был просто невероятный карьерный взлет.
Но так сложилась судьба,
