вопросов, выслушала приказ найти достойную одежду для девушки. И для Юнии принесли сиреневую тунику и паллу, расшитую виноградными листьями. Вся закутанная, она села вместе с Калигулой в носилки, и они отправились к дому Силана.
Охранники бежали вслед. Около потайной двери Юния вышла, а Гай поехал к главному входу.
Силан не смог сдержать своего негодования, увидев, что Гай Цезарь один, да к тому же в грязной тоге. Его раздражало еще и то обстоятельство, что его дочь, невеста, спит до сих пор, по уверению Геммы, и велела никого не пускать к ней. Юрист, терпеливо дожидавшийся, чтобы оформить акт обручения, был страшно изумлен, увидев в качестве жениха самого наследника императора, и кинулся целовать ему руки.
– Большая честь для меня, большая честь, – бормотал он.
Кальпурния тоже была разочарована и зла – она ожидала большой толпы важных лиц и просто любопытных, которые должны были сопровождать самого завидного жениха в империи, а он прибыл один. Они с Силаном были недовольны, что помолвка совершалась почти втайне, в присутствии одного юриста. Они в своей надменности даже не подумали о том, что никто в Риме не подозревает об их приезде и о таком важном событии, потому зеваки и не успели осадить их дом.
– Я прошу прощения, Гай Цезарь, но моя дочь несколько опаздывает, я не пойму причину, но, думаю, она скоро появится. Рабыни, скорее всего, уже одевают ее. – Голос Силана предательски дрожал из-за боязни, как бы Калигула не разгневался из-за такого приема.
– Ничего, я терпелив, – ответил Гай, усмехнувшись.
Юрист тем временем разворачивал пергамент и готовил стиль.
И вот появилась невеста в сопровождении своих рабынь. Кальпурния с ужасом оглядела ее наряд и наспех собранные волосы: белокурые локоны небрежно выпадали из-под покрывала, под глазами легли темные тени, и ни следа косметики. Силан прикрыл ладонью рот в страхе, что начнется скандал. Однако, заметив, как счастливо вспыхнули глаза Калигулы при виде нареченной, он несколько успокоился.
Юния подошла к своему жениху. Лицо ее, по обычаю, было спрятано под прозрачным муслином, чуть съехавшим набок и приоткрывшим насмешливый счастливый глазок. Гай взял Юнию за тонкую руку, исчезнувшую в его мощной ладони, другой заботливо поправил муслин, ласково коснувшись непослушной пряди на лбу.
– Ты счастлива? – шепнул он.
– Безумно, любимый.
Они подошли к юристу. Тот важно проговорил традиционную фразу:
– Обручение, как и свадьба, совершается только по добровольному согласию, и девушка может воспротивиться воле отца в случае, если гражданин, которого ей предлагают в качестве жениха, имеет позорную репутацию, вел или ведет дурную жизнь. Можешь ли ты, дитя мое, сказать что-нибудь по этому поводу?
Силан глубоко вздохнул. Эта формула совсем не подходила к помолвке его дочери. Она сама выбрала жениха, не по воле отца. А позорная репутация Калигулы стала предметом пересудов уже по всей империи. Услышав его вздох, Гай Цезарь недовольно поморщился. Юрист понял, что сказал лишнее.
– Ты
