и княгини. Однако это продолжалось недолго – фрау фон Берген подозвала меня и поручила показать Эдде Чиано виллу Бонапарта, которую все другие гости давно уже хорошо знали. На лице Эдды отразилось облегчение, и мы отправились в поход. Я рассказал ей об очаровательной и легкомысленной сестре Наполеона, показал богиню Директории, изображенную на потолке, и знаменитую коллекцию миниатюр, которые наша хозяйка унаследовала от своих родителей. Эдда выпила еще несколько коктейлей, а другие мужчины тоже присоединились к нам. Мы очень весело и интересно провели полчаса.
Эдда вернулась к дамам веселая и освеженная. Она, как и ее отец, могла, когда хотела, уделить внимание всем – друзьям и врагам, сторонникам и оппонентам. В сопровождении фрау фон Берген она переходила от одной группы к другой, внимательно выслушивая то, что опытная дуайена шептала ей на ухо, прежде чем подойти к следующей группе. Эдда была скромна, учтива и любезна со всеми. Она оживленно поделилась своими впечатлениями об аудиенции у его святейшества, восхищалась его жестами и благородной красотой его рук. Она разыграла прекрасное представление в духе Муссолини, и гостьи, затянутые в черное, серое и фиолетовое, с живым одобрением слушали ее рассказ.
Время пролетело быстро. На сад уже опускались сумерки, когда дочь диктатора с грациозным поклоном покинула хозяйку и гостей. Мне выпала честь проводить ее до машины. Она оглядела окутанный полумраком майского вечера сад и повернулась ко мне:
– Andato bevone, nevvero, dottore?[9]
Я заверил ее, что это истинная правда, подумав, уже не в первый раз, что из многих жен получились бы гораздо лучшие дипломаты, чем из их мужей. Вернувшись в Желтый салон, я увидел, что гости расходятся. Во время прощания говорили в основном об Эдде, и фрау фон Берген получила множество комплиментов по поводу успеха ее дебютантки. Итак, она выиграла еще одну дипломатическую скачку с препятствиями – а жена посла должна знать, как управлять лошадью!
Тем временем немецко-итальянские отношения значительно улучшились, особенно после разведывательной поездки Боккини. Теперь, когда всемогущий шеф итальянской полиции, подобно Фуше, беспрепятственно обследовал местность, решил попробовать счастья лидер итальянской молодежи. Дон Артуро тоже захотел приложить к этому руку. Однажды, после ряда, как мне казалось, ни к чему не обязывающих приглашений в министерство внутренних дел, меня представили необыкновенно красивому мужчине, единственным недостатком которого было отсутствие волос. Именно такими я в школьные годы представлял себе преторианских гвардейцев римских императоров. Когда я узнал его поближе, то понял, что он и вправду был самым настоящим преторианцем – не блиставшим умом, но верным и смелым человеком. Его звали Ренато Риччи, а друзья прозвали il Silenzioso – Молчаливый. Он был достаточно умен, чтобы заслужить это прозвище, и, кроме того, работал помощником Государственного секретаря в министерстве национального образования
– Все прошло хорошо, не правда ли, доктор? (
