по приглашению Шираха, в молодежном лагере недалеко от Берлина. Я вернулся в Италию, убежденный, что это путешествие было началом и концом моей недолгой карьеры переводчика, но я ошибся.
Люди выбирают такое время для празднований, какое им больше понравится. Для Юлия Цезаря роковым днем оказались Мартовские иды, и март в Риме всегда считался самым плохим месяцем. Мудрый дон Артуро объявил 28 октября Днем итальянской полиции. В этот день отмечалась очередная годовщина марша дуче на Рим, совершенного им в 1921 году, и, кроме того, октябрь был самым лучшим месяцем в Вечном городе.
28 октября 1937 года порадовало нас яркой солнечной погодой. Я жил в пансионе Яселли-Оуэн, названном в честь англичанина, которому он когда-то принадлежал. Теперь им управляла синьора Стефания. Пансион располагался на площади Барберини, и напротив него высился шедевр Борромини и Бернини, дворец Барберини. В центре площади веселый Тритон Бернини по-прежнему пускал в воздух струю воды. Несколько десятилетий назад водой из этого фонтана пастухи Кампаньи поили своих овец и коз, и предыдущие поколения немецких паломников в Риме восхищались этой романтической картиной.
Пансион синьоры Стефании, в котором не было ничего романтического, был тем не менее очень римским. Его населяли самые разнообразные люди, среди которых были римская княгиня, знававшая лучшие времена, и комендант, который потерял свою должность в результате конфликта с представителями фашистского режима. Счастливое настоящее было представлено веселыми вдовушками и несколькими молодыми провинциальными депутатами, главным образом с юга, которые не только наслаждались первыми плодами власти, но и старались извлечь из своего положения максимум пользы для себя. Еда была превосходной, а вино текло рекой. Любимицей пансиона была десятилетняя дочь синьоры Стефании, которая бегала по всему дому, а все его обитатели задаривали ее конфетами и безделушками. Ее звали Мария Челеста, но для нас она была просто Биби. Внешностью девочка походила на ангела с картин прерафаэлитов, но по характеру была настоящей римлянкой. То, что с такой внешностью и характером можно подняться очень высоко, подтверждается тем, что Мария Челеста стала теперь римской княгиней и живет в одном из самых величественных дворцов в Риме, но об этом я расскажу попозже. В то время она была еще ребенком, и я, по просьбе ее матери, учил ее немецкому.
28 октября мы были поглощены уроком, когда в гостиную ворвалась синьора Стефания, бледная от страха, и спросила меня, что я натворил. Я с недоумением воззрился на нее, и она сообщила мне, что в прихожую вошли два полицейских офицера, которые сказали, что им нужно срочно поговорить со мной. Когда же я услышал, что вместо наручников у них были шпаги, а сами они были одеты в парадную форму со сверкающими на груди орденами, то совсем успокоился. Ни один полицейский ни в одной стране, за исключением разве что Южной Америки, не явится арестовывать преступника при полном параде. Я попросил ее
