проблемы.
Например, на проблему бороды. Отращивать или не отращивать? После длительных и серьезных дискуссий, а также нескольких неуверенных попыток бородачи в конце концов настояли на своем, и на матросских подбородках показалась редкая щетина, словно первая травка после теплого весеннего дождика. На самом деле такие попытки делались еще в самом начале похода, как только «Шеер» вышел в море, но только самые бывалые моряки отваживались появиться на построении или перед первым помощником с небритыми щеками. Прочим же из-за нерешительности, а может, и благоразумия, понадобилось пережить опасный арктический шторм, чтобы дойти до мысли отрастить бороду. Свою роль, конечно, сыграла и надежда сэкономить деньги на бритвенных лезвиях (пфенниг марку бережет) и время на бритье. Последнее соображение оказалось иллюзией.
Вначале первый помощник (который сам брился по утрам и вечерам и любил видеть перед собой гладкие подбородки) противился этой моде, но ухмылка на лице капитана, появлявшаяся, когда матросы раз за разом пытались поколебать непреклонность первого помощника, помогла его переубедить. По всей видимости, их противостояние казалось капитану забавным.
– Ладно, – наконец сказал первый помощник. – Пускай отращивают бороду. Но запомните мои слова: если я застану кого-нибудь, когда он будет продавать свою бритву… – И страшная угроза осталась невысказанной.
Как только сдался первый помощник, остальные офицеры тоже стали один за другим спускать флаги. Командир артиллерийской части капитан Шуманн, которого подчиненные за глаза любовно звали Мунки, тоже капитулировал.
– Ладно, отращивайте, если вам неймется, – проворчал он, – но если чья-нибудь борода попадет в затвор, я вам покажу.
– Они не успеют отрасти, к тому времени мы уже будем дома, – сказал один из офицеров, когда об этом заговорили на мостике, и все вопросительно уставились на капитана.
– Меня на такую удочку не поймаешь, – снисходительно улыбнулся он, – по правде сказать, господа, я знаю не намного больше вас. Однако думаю – я высказываю только свое мнение, – что, когда мы вернемся в порт, этими бородами можно будет подметать палубу.
На том разговор и кончился. Один из боцманов, известный склонностью к меланхолии, очевидно, разделял мнение капитана, ибо как-то раз торжественно обратился к своим друзьям:
– Запомните меня таким, пока я совсем не зарос.
Когда капитану рассказали об этом, он засмеялся и выразил сожаление, что подобные забавные сцены корабельной жизни уходят в небытие. «Шееру» явно не хватает собственной газеты.
– Мы знаем, господа, как остры на язык матросы. А если они узнают, что офицеры тоже люди, это будет лучше для всех.
Так родилась «Говорильня». Практические вопросы публикации находились в ведении главного казначея Мюннингхофа, а Йохен Бреннеке получил
