только морскую отрасль, но и смежные: машиностроение, судостроение, судоремонт, состояние логистики, проблемы технического флота и ещё многое другое, а главное – имел твёрдую, обоснованную уверенность в том, что морской и речной транспорт является не только самым выгодным для экономики, но и самым гибким и надёжным в условиях каких-либо катаклизмов.
Лишившись технического флота, страна обрекла на смерть в первую очередь речной флот и прибрежные морские перевозки: стало некому чистить фарватеры, суда могли использовать только пятьдесят процентов своей грузовместимости. К тому же невозможно было вести строительство новых морских портов, так как известно, что порт – это прежде всего гавань с соответствующими глубинами.
Брянцеву пришлось много летать; он не испытывал какого-либо дискомфорта в самолётах Ильюшина, Туполева, Яковлева.
Сейчас воздушный транспорт требует решительной перестройки; он гибнет под засильем иностранцев; разобраться в этом ему помогли коллеги по комитету, близко соприкасавшиеся в своей деятельности с этой отраслью.
В двадцать раз упало производство подшипников качения, а без них нельзя создать ни один механизм!
На «Ростсельмаше» вместо трёхсот пятидесяти комбайнов в сутки еле-еле набирают заказов на три-четыре тысячи в год!
Эту новость ему поведал Летов, в прошлом имевший отношение к созданию модернизированной версии комбайна, нашедшей поддержку и одобрение у производственников и погубленной властью.
А всё вместе означало, что в стране погибли десятки тысяч производств, создававших и обслуживавших эту индустрию. Собранная информация вместе с цифрами повергла Брянцева в ужас: страна убита!
Куда исчезли гигантские суммы поступивших в бюджет доходов от продаваемых нефти и газа?
Этих средств – а их за последние двадцать лет поступило сто восемьдесят пять триллионов рублей – хватило бы, чтобы дважды с нуля перестроить всю Россию!
Статистика, которая должна бесстрастно констатировать факты, не подчиняясь никаким приказам, передана в Министерство развития. Для чего? Даже в царской России она никому не подчинялась! Втиснуть всё в тридцатиминутный доклад не удастся, придётся чем-то жертвовать.
Он построил доклад вперемежку с провалами и будущими возможностями: не смог прямо и честно сказать присутствовавшим, где кроме членов верхней палаты его пришли послушать смежники из думы, нижней палаты парламента, что страна уже перешла красную линию, за которой обычно следует гражданская война, а в итоге – распад и уничтожение.
Ему, лавировавшему постоянно в своей работе между неграмотностью и откровенной тупизной новых собственников, ухвативших, очевидно, куски тех самых исчезнувших триллионов, и необходимостью держать на плаву порученное ему дело, приходилось не однажды жертвовать правдой, но каждый раз он думал, что ему простится, ведь не для собственной же выгоды он всё это делал!
Он
