программой похорон) взяли из рук мрачных магистратов и бывших магистратов, и люди сами понесли его на Форум, где и приготовили новый костер.
Все, что произошло потом, можно было предвидеть – нечто вроде этого и предвидел Аттик. Зрители толпились вокруг, внося свой вклад в общее дело. В огонь бросали ветки, факелы, женщины срывали и бросали в костер свои украшения, дети – свои амулеты. А затем, разумеется, и музыканты, и хористы срывали с себя одежды и официальные облачения, рвали их на куски и бросали в костер… И ветераны складывали в кучу свои позолоченные мечи и щиты, предназначенные для шествий… Взволнованная толпа, охваченная всеобщим чувством, хватала скамьи и стулья, на которых стояли люди в задних рядах, и бросала их в огонь. К этому моменту толпа стала неуправляемой. Место, где заседал сенат и где был убит Цезарь, окружила беснующаяся толпа. Поскольку здание нельзя было перенести на Форум и поджечь, его стали забрасывать факелами. Другие бросились искать убийц и поджигать их дома, так что с наступлением ночи и погребальный костер, и здание сената полыхали вовсю, на полупустом Форуме некоторые представители иностранных государств воздавали последние почести мертвому Цезарю в соответствии с эксцентричными обрядами оплакивания покойных в их собственных странах, среди них были и иудеи, которые оплакивали друга и благодетеля их государства.
Глава 3
Нерешительность
Последствия похорон. Опасения сената. Решительный шаг Антония. Преследование Долабеллы. Присутствие в Риме Цицерона (апрель 44 г. до н. э.). Исчезновение убийц
Около месяца длился этот взрыв народного гнева, вызванный похоронами Цезаря, пока постепенно не пришел к логическому концу. Сенат был потрясен гневом народа и поначалу хотел обвинить Марка Антония в нарушении соглашения об амнистии, которого они с таким трудом достигли. Однако Антоний постарался устранить всякие сомнения и вопросы. Взяв под стражу нескольких слишком ярых смутьянов и показав тем самым силу закона, направив его на самых незначительных зачинщиков беспорядков, которые не могли нанести ответного удара, консул убедил сенат, что он душой и сердцем с ними. Сенат рад был тешить себя обманом; он с удовольствием заглатывал любую наживку, заглатывал ее вместе с крючком. И однако, не сомнения были причиной беспокойства сенаторов, страх перед будущим одолевал их, он парализовывал их действия и заставлял принимать решения, которых хотелось избежать. Сенаторы наконец осознали, что большинство римских граждан на стороне Цезаря и они безоружны в окружении врагов. Они страстно желали, чтобы Марк Антоний оставался на их стороне. Когда этот лицемер, расточая улыбки и успокаивая присутствующих, предложил отозвать Секста Помпея из Испании, назначить его командующим всем римским флотом и выплатить большую компенсацию, довольные олигархи рады были поверить, будто это предвещает возвращение всех изгнанников, находившихся в ссылках, и восстановление их
