когда им рассказывали о пустом святилище, не могли понять, чему может поклоняться и какие священные предметы для обрядов может иметь религия без храмов и алтарей, без жрецов и жертв. Но евреи, даже будучи побеждены, продолжали утверждать и отстаивать свои исключительно высокие привилегии и потому сторонились иноземцев, вместо того чтобы угождать им.
Они по-прежнему с несгибаемой строгостью настаивали на соблюдении тех положений своего закона, следовать которым было в их власти. Их присущие им одним правила – особые различия, которые они проводили между днями недели и видами пищи, и целый ряд других разнообразных предписаний, простых, но обременительных, – все вызывали отвращение у других народов, имевших совершенно противоположные привычки и предрассудки. Уже один болезненный и даже опасный обряд обрезания мог оттолкнуть желавшего обратиться в эту веру от дверей синагоги.
В этой обстановке предстало перед миром христианство, вооруженное той же силой, которой обладал закон Моисея, но свободное от его тяжелых оков. Новое учение так же старательно внушало своим последователям исключительно твердую и горячую убежденность в своей истинности и в том, что существует лишь один Бог, как и предыдущее; все, касавшееся свойств и намерений Высшего Существа, что открывалось теперь людям, было таким, что увеличивало их благоговение перед этим таинственным учением. Боговдохновенность Моисея и пророков была признана христианством и даже объявлена его самой прочной основой. С начала времен непрерывно следовавшие одно за другим пророчества возвещали и подготавливали долгожданный приход Мессии, которого евреи представляли себе, в согласии со своими большими надеждами, чаще как Царя и Завоевателя, чем как Пророка, Мученика и Сына Божьего. Его искупительная жертва одновременно завершила и отменила несовершенные жертвоприношения в храме. Обрядовый закон, состоявший лишь из символов, был сменен чистым духовным культом, одинаково приспособленным для всех стран и для людей любого звания, а вместо посвящения через кровь было принято более безопасное посвящение с помощью воды. Благосклонность Бога не была обещана одному лишь потомству Авраама; ее предлагали всем – свободному и рабу, греку и варвару, еврею и нееврею. Все привилегии, которые могут поднять верующего с земли на небеса, увеличить его набожность или даже удовлетворить ту тайную гордыню, которая проникает в человеческие сердца под видом набожности, предназначались лишь последователям христианской церкви. Но в то же время всем людям было разрешено приобрести это почетное отличие; оно не только предлагалось как милость, но давалось как обязанность, и даже прилагались старания, чтобы люди его приобретали. Самым святым долгом новообращенного стало делиться с друзьями и родственниками тем бесценным благом, которое он получил, и предупреждать их, что отказ карается суровым наказанием как преступное неповиновение воле милостивого, но всемогущего
