Мы настолько близко знакомы с выдающимися людьми, жившими во времена Цицерона и первых цезарей – с их поступками, характерами и побудительными причинами их действий, что можем быть уверены: во время земной жизни они никогда всерьез не руководствовались в своих делах убеждением в существовании загробных наград и наказаний. В римском суде и сенате самые лучшие ораторы не чувствовали, что оскорбляют слушателей, когда называли учение о загробной жизни пустой и нелепой выдумкой, которую с презрением отвергают все, кто изучал гуманитарные науки и имеет свободный от предрассудков ум.
Следовательно, даже при самых больших усилиях философия способна лишь слабыми штрихами обрисовать желание, чтобы загробная жизнь существовала, надежду на это или, самое большее, возможность ее существования, а потому лишь одно божественное откровение может подтвердить существование невидимой страны, которая принимает человеческие души после их отделения от тел, и описать, что она собой представляет. Но в народных религиях Греции и Рима мы можем заметить несколько недостатков, которые делали их малопригодными для такой трудной задачи. 1. Система их мифологии вся в целом не опиралась ни на какие прочные доказательства, и мудрейшие из язычников уже не признавали тот авторитет, который она приобрела без всякого на то права. 2. Описание низших, адских областей мира было отдано во власть фантазии художников и поэтов, и те населили их множеством призраков и чудовищ, которые распределяли свои награды и наказания так пристрастно, что строгая и величавая истина, очень близкая человеческому сердцу, была унижена и опозорена нелепой примесью самых диких вымыслов. 3. Учение о загробной жизни у благочестивых язычников Греции и Рима едва ли считалось одним из основных положений веры. Провидение богов, поскольку оно занималось не отдельными людьми, а человеческими сообществами, проявлялось в основном на видимой людям сцене земного мира. В просьбах, которые ложились на алтари Юпитера или Аполлона, видны большая забота почитателей этих богов о счастье на земле и невежество относительно загробной жизни или безразличие к ней. С большим старанием и успехом важная идея, что душа бессмертна, внушалась верующим в Индии, Ассирии, Египте и Галлии; а поскольку мы не можем отнести эту разницу на счет более высокого уровня знаний у варваров, мы должны объяснить ее влиянием и авторитетом жреческого сословия, которое использовало добродетельные побуждения как орудия честолюбия.
Для нас естественно предположить, что такая важнейшая и центральная для религии истина была в самых ясных словах открыта избранному народу Палестины, и уж точно она бы могла быть доверена наследственным священникам из рода Аарона. Однако нам приходится лишь склониться перед тайной путей Божьего промысла: мы обнаруживаем, что положения о бессмертии души нет в законе Моисея; пророки говорят о нем лишь туманными намеками, и видно, что в течение долгого времени,
