с тоской по мужу были жалобы на быт, на разные домашние дела, которыми жена была обременена в далеком и чужом городе. Тон письма тогда неприятно кольнул его. Предстояло большое и опасное дело, и в сравнении с ним заботы жены показались мелкими. Теперь он мог разобраться во всем «на свободе». Шагая по комнате, он прикидывал, чем можно сейчас помочь семье. «Черт возьми, как все же долго, оказывается, тянется война, если у нее износились туфли и платья и девочки повырастали так, что им уже меняли башмаки! Удивительно! Что же сделать для них? Написать горсовету, чтобы выдали какие-нибудь ордера на одежду и обувь? Неудобно просить. Сколько сейчас таких, как он. У нее есть аттестат. Но что значит его тысяча рублей в сравнении с теми ценами, о которых она пишет? Лучше всего выписать семью поближе к себе. Тут легче жить и обернуться. Но как? В настоящее время это неудобно, да и нехорошо сейчас заниматься личными делами».
За тонкой перегородкой слышался голос Манжулы и стариков хозяев. Букреев невольно прислушался к разговору за стеной.
– Разве можно так? – сокрушенно говорил старик. – Сколько он спит? Три часа в сутки.
– Что потопаешь, то полопаешь, дедушка, – ответил ему Манжула.
– Может, чайку подогреть? – вмешался робкий голос старушки.
– Какой же чай, бабушка, раз достал я два кавуна и парного молока, – ответил Манжула.
– Нельзя мешать молоко и арбуз, для желудка плохо.
– До войны нельзя было, бабушка, а зараз все можно. Зараз все смешалось.
Букреев постучал в стенку. Манжула появился в дверях.
– Я вас слушаю, товарищ капитан.
– Вы, товарищ Манжула… – Букреев подыскивал слова, – дали бы… покой хозяевам. Они же пока не у нас в батальоне.
– Есть, товарищ капитан. Вы приказали…
– Тише. – Букреев вздохнул. – Теперь ответьте мне: где у вас семья?
– У меня нет семьи, товарищ капитан.
– Нет?
– Так точно, нет, товарищ капитан.
– И не было?
– Была, товарищ капитан.
– Где же она сейчас, ваша семья?
– Всю немцы уничтожили, товарищ капитан.
Манжула стоял неподвижно, коричневый и скрученный из мускулов, действительно «корень», как назвал его когда-то Курасов.
– Отдыхайте, Манжула, – после длинной паузы скатал Букреев. – Вы мне сегодня не понадобитесь.
– Я приготовил ужин, товарищ капитан.
– Оставьте его на завтрак…
– Есть, товарищ капитан.
За стеной после ухода Манжулы наступила полная тишина. Букрееву даже стало тягостно. Хоть бы кашлянул кто-нибудь или перекинулся словом. Его приказ был выполнен Манжулой с поразительной точностью. Надо было отвечать жене насчет всего: и когда наконец будет встреча, и об обуви детям, и еще о многом другом. Букреев взял чистый лист бумаги, карандаш и долго сидел, задумавшись, не
