желтая, на рукаве такая же черная на белом лоскуте. А на автомобилях, на дверцах, собаки намалеваны. Чудно. Я таких сроду не видывала.
– А на танках, на пушках тоже собаки? – спросил Дубровский.
– Ни-и… Они без пушков и без танков ихали.
– Без пушек и без танков сейчас нельзя. У русских этого добра много стало.
– И то правда. Сам-то, сынок, из каких краев будешь?
– Белорус я, бабуся, из-под Мозыря.
– От ить куда забросило. Небось матка дома дожидает?
– Да уж наверно, ждет не дождется.
– А вона знае, шо ты у немца робишь? – переходя на украинский говор, спросила хозяйка.
Леониду не хотелось вступать в дискуссию со словоохотливой старухой, и потому, увидев, как опускаются веки на глазах Пятеркина, он кивнул на него:
– Устал хлопец, совсем из сил выбился. Пора ему спать. Да и мне выспаться надо.
Старуха суетливо заметалась по комнате: достала овчинный, видавший виды тулуп, расстелила его на полу возле печки, извлекла из сундука старое лоскутное одеяло и кусок залежалого ситца.
– То заместо простынки постелить можно, – сказала она, бросив ситец поверх тулупа.
Эту ночь и Леонид Дубровский, и Виктор Пятеркин спали крепким, беспробудным сном. Проснулись рано и, наскоро перекусив остатками холодной картошки, двинулись в путь.
В самом Алчевске войск почти не было. Лишь небольшая колонна грузовиков с гитлеровскими солдатами проследовала по одной из центральных улиц.
– Смотри, дядя Леня, и вправду собаки на дверцах намалеваны и подсолнухи желтые на фуражках, – негромко проговорил Виктор.
– Не соврала бабка, точно подметила. Это австрийцы. Запоминай пока, – в тон ему ответил Дубровский.
Из города выбрались, когда яркое весеннее солнце начало пригревать. В бескрайнем небе не проплыло ни единого облачка. После сухой ветреной ночи земля просохла уже основательно. Дорога на Дебальцево, куда держали путь разведчики, тянулась по степи. Кое-где высились терриконы. В полдень подошли к Мануиловке и свернули налево, в деревню Малоивановку, что виднелась всего в полутора километрах от большака.
На самой окраине деревушки повстречали ефрейтора немецкой армии в сопровождении двух солдат.
– Куда идете? Кто такие? – спросил он.
Дубровский объяснил по-немецки, что является переводчиком Чернышковской комендатуры и разыскивает свою часть.
– Документы! – потребовал ефрейтор, окидывая недоверчивым взглядом Леонида и Виктора.
– Пожалуйста. – Дубровский предъявил удостоверение. Ефрейтор внимательно просмотрел истрепанный документ и, возвращая его, сказал:
– Я комендант этой деревни. Здесь нет вашей Чернышковской комендатуры.
– А я и не надеялся найти ее здесь. Мы свернули в Малоивановку в надежде купить продукты и передохнуть. Потом пойдем в Дебальцево. Там, в комендатуре, мне наверняка
