предположение в глазах маститых учёных выглядело весьма сомнительным, но всё же…
Тоннель оказался достаточно широким, к тому же с каждым метром он всё больше увеличивался в размерах, пока не стал таким, что в нём мог свободно передвигаться, даже не нагибаясь, человек самого высокого роста.
– Красота… – обнажил белые ровные зубы Лаврентий Фомич. – Будто в метро гуляем!
– Про метро вы, конечно, загнули, – возразил Фролушкин. – Однако – чистая правда – никакого дискомфорта я лично пока не ощущаю.
– В отличие от Балабанова и Козырева, – усмехнулся старший майор. – Представляю, какие чувства будут испытывать они, когда войдут в часовню и обнаружат, что там никого нет.
– И это правда. Насчёт нас с Ярой они переживать не станут, а вот ваше отсутствие наверняка повергнет их в ужас!
– Ничего. Небольшой стресс иногда полезен для общего здоровья!
– Стресс… Вы даже такие слова знаете?
– А то! Я недавно читал работы Уолтера Кэннона[18]. Причём – в оригинале!
– Вы нас искренне удивили, Лаврентий Фомич. Даже не удивили, сразили, как говорится, наповал.
– То ли ещё будет, господа!..
– Ме-бе-ме, – опять забормотал Павел, останавливаясь у развилки, после которой тоннель делился на две ветки – так, видимо, он пытался указать направление, в котором им следовало двигаться, то есть вправо.
Но только компания вошла в поворот, как впереди оглушительно громыхнул одинокий выстрел.
– Ложись! – мгновенно среагировал Цанава.
– Ба-бах! – снова раздался угрожающий звук, и что-то просвистело над головами.
– Покушение на наркома… – зло констатировал Лаврентий Фомич, без промедления бросаясь в погоню. – Тридцать лет расстрела без права переписки!
– Ого-го, – указал в противоположную сторону юродивый. – Ай-яй-яй!!!
– Что, что ты хочешь сказать, сынок?
Сумасшедший послушник сначала развёл в стороны неуклюжие руки, затем несколько раз подряд сомкнул их на животе.
– Похоже, что там, впереди, тоннель снова сходится…
– У-у-у, – закивал Павел.
– Я понял, – хмуро улыбнулся Плечов. – Он предупреждает, что нас могут обойти сзади и напасть с тыла. Ладно… Ждите меня здесь. Я скоро!
– Будь осторожен, Яра.
– Не волнуйся, отец. Ничего с нами не случится. До самой смерти.
Он бросился назад, к развилке, и в кромешной тьме повернул налево. Прильнул спиной к стене тоннеля и начал медленно двигаться вперёд.
И вдруг вдали блеснул тусклый огонёк.
«Нет, это конечно же не фонарь Цанавы»…
К счастью, через несколько метров в стене оказалась какая-то неглубокая вмятина, ниша, в которой когда-то, судя по всему, стояла статуя.
Плечов забился в неё и стал терпеливо ждать.
Когда сгорбленная фигура
Американский психофизик, впервые в мировой практике употребивший термин «стресс» – ещё в 1932 году.
