я хочу к бабушке! Хочу, хочу, хочу!
На подступах к Хэтфилду оба наши чада заходятся в фуге воплей и визгов. Я включаю кассету с рождественскими гимнами в исполнении хора Королевского колледжа, и мы с Ричардом по очереди подпеваем. (Рич тянет дискантом, я же беру на себя партию Джесси Норман.) Вблизи Питерборо, в восьмидесяти милях от Лондона, беспокойная мыслишка продирается сквозь компостную кучу, в данный момент заменяющую мне мозги.
– Рич, а ты Ру не забыл?!
– Разве Ру – моя забота? Я думал, ты возьмешь Ру.
У семейства Шетток, как и у любого другого, свои рождественские традиции. Одна из них заключается в том, что я покупаю подарки для наших детей, наших двух крестников, я же покупаю подарки для Ричарда, его родителей, его брата Питера, жены Питера Шерил, их троих ребят, а также для дяди Альфа, который неизменно прибывает из своего Мэтлока на раздачу подарков, не пропускает ни одного матча по регби и обожает конфеты с мягкой начинкой, поскольку другие зубы не берут. За Ричардом подарок для меня – если он не забудет и если наткнется после работы на ночной магазин.
– Ну, и что мы подарим папе? – обычно интересуется Рич на полпути в Йоркшир. Супружеское “мы” означает “ты”, что в свою очередь означает – я.
Я покупаю оберточную бумагу и ленту, я заворачиваю подарки. Я покупаю открытки и целый лист марок второго класса. К тому времени, когда я напишу поздравления, подделав подпись Ричарда и сочинив что-нибудь теплое и жизнерадостное насчет быстро летящего времени и непременной встречи в будущем году (ложь!), вторым классом почту отправлять уже поздно, и я вновь выстаиваю очередь за марками первого класса. После чего пристраиваюсь в хвост очереди в “Селфридже”, чтобы взять сыр и флорентийское печенье, которое обожает Барбара.
А когда мы добираемся до родительского дома, распаковываемся и, как положено, пристраиваем подарки под елкой, а продукты и напитки на кухонном столе, Барбара с Дональдом хором причитают:
– Ах, Ричард, ты купил вино! Спасибо! Не стоило беспокоиться!
Интересно, возможна ли смерть от неблагодарности?
Всенощная в церкви св. Мэри, Ротли
Иней так густо прихватил деревенский луг, что трава стала мелодичной: мы прозвякиваем, протренькиваем весь путь от старой мельницы Шеттоков до норманнской церквушки. Внутри тесно, скамейки заняты, воздух спертый, влажный, винный. Пьяницы, появляющиеся в церкви раз в году, должны бы вызывать праведное возмущение у добродетельных прихожан, но я сейчас всех их люблю. Даже завидую неуклюжим стараниям алкашей вести себя смирно, их хмельной радости от того, что дошли сюда, в поисках тепла, света, капельки доброты.
Я держусь. Честное слово, держусь – до тех самых слов из “О, Вифлеем!”, на которых мои руки сами тянутся к глазам: “Молчаливые звезды охраняют Твой сон”.
4. Рождество
05:37. Деревня Ротли, Йоркшир
За
