переоснастки для отрасли не будет слишком высокой. Более того, предлагаемые работы даже не являются обязательными. Обязательным остается лишь тщательный предполетный осмотр, когда проверяется, нет ли неисправностей в электропроводке.
– А поскольку официального признания террористического акта не было, ни одно разведывательное агентство не обвинят в том, что оно закрыло глаза на предупреждения?
– Верно. В качестве компромисса это касается всех причастных сторон. Все с облегчением вздохнут.
На следующее утро Стефани осмелилась выйти на улицу, – впервые после того, как Проктор привел ее обратно в квартиру. День был морозный, и холод пробирал до костей. Посмотрев на свое отражение в зеркале в ванной, она пришла в ужас, увидев, во что превратилась. Настоящий скелет. Еще никогда ребра и ключицы не выпирали так сильно. Впадины под скулами были такими же глубокими и темными, как и глазницы. В подростковом возрасте полная грудь сделала Стефани популярной среди мальчишек ее школы, даже невзирая на ее острый язычок. Теперь грудь стала почти плоской, и лишь рот по-прежнему оставался чувственным. По крайней мере, когда губы не были потрескавшимися или распухшими.
Стефани прошла мимо букинистических магазинов, галереи «Уиллоу», магазина велосипедов и антикварной лавки. Белл-стрит казалась застывшей во времени. Одним своим концом она выходила на Эджвер-роуд; всего несколько коротких шагов, и вы из пятидесятых годов вновь попадали в современность.
Стефани выпила чашку чая в кафе «Беллс», с его зеленым фасадом и чистыми занавесками на окнах, которые выходили на улицу. Сидя за маленьким столиком, она играла связкой запасных ключей от квартиры – Проктор дал их ей за завтраком. Его доверие оказалось завоевать легче, нежели ее.
Часть ее существа хотела немедленно уйти; другая же, с каждым мгновением все сильнее заявлявшая о себе, была готова остаться. Стефани все больше убеждалась в том, что Проктор не причинит ей физического вреда. За те шесть дней, что она была в его власти, с его стороны не было никаких поползновений. Более того, Стефани не заметила в нем никаких признаков склонности к насилию. Да и вообще ей просто некуда идти, некуда податься. Так что настоящей причины уйти от него у нее не было. Правда, рано или поздно ей придется заплатить некую цену за проявленную им доброту. В этом она давно убедилась.
Они сидели в кухне. Был ранний вечер. Стефани устроилась на деревянной табуретке, наблюдая за тем, как Проктор режет на тонкие полоски куриные грудки. Закончив с курятиной, он на чистой разделочной доске принялся чистым ножом нарезать брокколи и кабачки. Краем глаза заметил, что она наблюдает за ним.
– Ты надо мной посмеиваешься?
– Я улыбаюсь, а не посмеиваюсь.
– И чему же ты улыбаешься?
– Я наблюдаю за тобой и вспоминаю отца. Не то чтобы вы с ним похожи; просто он любил готовить и готовил вкусно. Он и меня научил.
– Тебе нравится готовить?
Стефани
