и, как коммунист, был по ориентации западником. В 30-х годах он стал одной из первых жертв массовых репрессий (массовых по отношению прежде всего к «ленинской гвардии» и иже с ними (хотя и невинные люди пострадали. – Ред.).
Поскольку время торопило советское правительство, переговоры с Каменевым проходили сравнительно легко и привели к скорому соглашению. Советское правительство настолько было заинтересовано в том, чтобы поступление иностранной помощи началось как можно быстрее, что сделало значительные уступки, гарантируя работникам иностранных агентств свободу передвижения и беспрепятственные прямые контакты с местными властями и общественными учреждениями, а также гарантируя эффективную поддержку со стороны центрального учреждения по оказанию помощи в Москве.
В соответствии с этим соглашением Германский Красный Крест осенью 1921 года послал группу немецких медиков в Россию. Они приехали в Казань, столицу Татарской Автономной Советской Социалистической Республики, чтобы помочь местным организациям в борьбе с тифом, предоставляя медицинскую помощь и медикаменты. Лекарства и оборудование были отправлены в Петроград на пароходе «Тритон», специально арендованном для этого случая, а затем доставлены в Казань на санитарном поезде, отданном советским правительством в распоряжение немецких врачей для использования в качестве штаба и средства транспорта. В Москве Германский Красный Крест создал бактериологическую лабораторию для постановки в Казани практических экспериментов в научной работе, для поддержания связи с советскими врачами и для снабжения последних научной литературой[21].
В экспедиции Германского Красного Креста я отвечал за политические, финансовые и административные вопросы. Это была очень трудная задача, потому что имевшиеся в нашем распоряжении средства были ограничены, и хотя общая обстановка в России после введения НЭПа заметно улучшилась, но из-за голода произошло новое ее ухудшение. Транспортная система была полностью разрушена, а те поездки по железной дороге, которые еще продолжались, нарушались неоднократными нападениями на движущиеся поезда.
В то время Троцкий был в зените своей власти и престижа, а его имя неизменно связывалось с именем Ленина. Я решил заручиться его личной поддержкой, попытавшись заинтересовать его планами Германского Красного Креста и характером германских действий по оказанию помощи. С этой целью я воспользовался одним человеком из его штаба, бывшим царским морским офицером высокого ранга по имени Беренс (Евгений Андреевич Беренс (1876–1928), из дворянской семьи. – Ред.), который предложил свои услуги советскому правительству не из симпатий к коммунизму, а, как и многие другие царские офицеры, из смешанного чувства оппортунизма и русского патриотизма. По предложению Беренса Троцкий принял мое приглашение посетить учреждение Германского Красного Креста.
В ходе подготовки визита народного комиссара
Делегацию немецких врачей возглавлял покойный профессор Петер Мюленс, впоследствии, в знак признания его научных заслуг, назначенный директором Тропического института в Гамбурге.
