возвращении из Австрии публично критиковал прогерманский Союз освобождения Украины. (Он подтвердил свое негативное отношение к данной организации в мае, а затем в сентябре 1917 года уже в качестве главы Рады.) Таким образом, позиция Хрущевского и тот факт, что ни одного влиятельного члена Рады нельзя было рассматривать в качестве сторонника Германии, усиливали сомнения, уже имевшиеся в официальных кругах рейха, относительно того, насколько можно рассчитывать на украинское движение при решении вопроса о выводе России из войны.
События в Украине после Февральской революцией 1917 года произвели гораздо большее впечатление на германские журналистские и ученые круги, чем на власти. Все происходящее тщательно изучалось и анализировалось различными правительственными учреждениями, но они не повлияли на официальные взгляды, в результате чего германские планы в отношении Украины после Февральской революции не претерпели серьезных изменений. Польская проблема продолжала занимать в них особое место, но еще более важным оказалось желание Берлина и Вены договориться с новым русским правительством. Бетман Гольвег и Чернин наглядно продемонстрировали это стремление, провозгласив 27 марта 1917 года (по новому стилю) «мирную программу». Австро-Венгрия была особенно заинтересована в скорейшем окончании войны на Востоке. Продовольственный вопрос в государстве крайне осложнился. Чернин сообщил немцам, что продолжение боевых действий приведет к краху габсбургской империи – точка зрения, которую разделяли другие руководители Австро-Венгрии. Германское Верховное командование, не возражая открыто против мирных шагов, сохраняло пессимизм в отношении возможного успеха и рекомендовало проявлять сдержанность при обсуждении вопросов с новыми политическими силами на Востоке. «Начало русской революции, – писал генерал Людендорф, – явилось тем фактором в ходе войны, который ни один генерал не осмелился бы учитывать с полной определенностью».
Бесконечные споры между политическим и военным руководством рейха, а также с их австро-венгерскими партнерами относительно целей центральных держав на Востоке продолжались и в 1918 году. Они ясно показывают неопределенность и отсутствие четких планов, касающихся региона в текущий период. Краткий обзор деятельности Союза освобождения Украины в Германии и Австро-Венгрии после Февральской революции еще больше показывает нерешительность и смятение, сопровождавшие выработку конкретной программы действий относительно Украины как Берлина, так и Вены в течение 1917 года – решающего в войне.
Украинские военнопленные в Германии и Австрии с большим энтузиазмом встретили крах царской империи, но немецкие и австрийские власти не спешили использовать эти настроения с выгодой для себя. Лишь в апреле 1917 года немцы согласились, по просьбе Союза, создать специальный лагерь военной подготовки украинских военнопленных-офицеров в Ганновере-Мюндене. Через два месяца, в июне
