забегали.
– Дедушка, тот действительно… раскулачен и сослан, а мы – нет. Мы сами приехали.
– Вот именно, сами! Вас просто не успели раскулачить, потому что вы сбежали. Бросили хозяйство и сбежали! Разве не так? В колхоз твое семейство не брали, поскольку хотя матушка действительно из середняков, а папаша – сын кулака и сам кулак. Твои родители даже развелись, чтобы мать приняли в колхоз.
Голова Ани поникла.
– Органам все известно, – веско заметил Шахов. – От народа правду не скроешь. – Он зачем-то ткнул пальцем в лежащую перед ним газету. – А ведь при вступлении в комсомол ты утаила правду. Не так ли?
Девушка вскочила и метнулась к окну, как пойманная птица. Тонкий застиранный ситец ее платья в лучах бьющего в кабинет солнца стал прозрачен, открыв взгляду точеные ножки до самых бедер, и Шахов внезапно почувствовал острейшее желание. Он был готов немедленно повалить ее на стол, ткнуть лицом в папку с ее же личным делом и задрать ей подол… Ладони у него вспотели, голова пошла кругом, а мужское достоинство и вовсе разбушевалось. Только максимальным напряжением воли, как, собственно, и подобало истинному чекисту, он сдержал себя. Тем более в кабинет в любую минуту мог войти кто-нибудь из подчиненных или, допустим, секретарша. Хорош же он будет со спущенными штанами!
– Сядь! – рявкнул он и перевел дыхание. Девушка расценила его вздох по-своему, видимо решив, что судьба ее предрешена. Она покорно села и уставилась взглядом в пол.
«Никуда она от меня не денется, но не здесь… не здесь… А где?» Мысли метались в голове у Шахова, словно псы, справляющие собачью свадьбу. «Интересно, спит ли она с этим Джоником? Спросить напрямую? Нет, неудобно, не по-интеллигентски. Успеется. Нужно ее максимально деморализовать».
– Итак, ты представляешь, что с тобой будет, если все откроется? Из комсомола выгонят, из вуза, соответственно, тоже. Что будет с твоими родителями, братьями?.. Трудно даже представить последствия!
– Чего уж тут представлять, – тоскливо произнесла Аня, и Шахов внутренне усмехнулся: цель достигнута, с девушкой можно делать все, что угодно.
– Чего уж тут представлять, – повторила она, – далеко ходить не нужно, спецпоселок рядом…
– Именно, голубушка! Но есть другой вариант. Ты становишься нашим сотрудником. Секретным сотрудником, между прочим, а это значит, что мы тебе доверяем. Под псевдонимом, допустим… Чио-Чио-Сан! Неплохо, как считаешь? Ты на японку чем-то похожа. Поскольку ты с этим американцем дружишь, будешь нам докладывать: что он говорит, куда ходит… Ну и так далее. Ты согласна?
Девушка тупо молчала.
– Согласна?!
Она подняла взгляд, глаза у нее были, как у загнанной в угол зверушки, но слез, которые ожидал увидеть Шахов, не наблюдалось.
– Согласна.
– Вот и хорошо. Дальше поступим следующим образом. За сегодняшний и завтрашний день ты должна вспомнить все подробности ваших бесед со Смитом и связно изложить их на бумаге. Труда тебе это не составит, поскольку ты девушка грамотная. А послезавтра, в двенадцать часов, позвонишь мне вот по
