прислушиваться к его советам по русским делам, конечно считая, что в ухудшении отношений между двумя странами виноват прежде всего Баллит, с его недостатком такта и выдержки.
Летом 1936 года Баллит ушел в отставку с поста американского посла в СССР и вскоре получил аналогичное назначение в Париж. В тот период посольством руководил временный поверенный в делах США в СССР Лой Хендерсон, очень опытный и компетентный руководитель. Тогда мы превратились в самую уважаемую и информированную дипломатическую миссию в Москве наряду с посольством Германии, которое всегда было на высоте. Наше посольство стало образцом для будущих американских дипломатических миссий. К примеру, мы первыми среди дипломатических миссий серьезно отнеслись к секретности, проблеме шифров и сохранению конфиденциальности наших внутренних переговоров во враждебном окружении. В целях безопасности Баллит доставил в посольство отряд морских пехотинцев в штатском. Но кроме того, мы впервые создали научный подход к своей работе, исходя из основы, созданной еще в Риге. Мы считали очень важным представить наш правильный анализ сути советского режима и разработать верный подход к отношениям с этим режимом. Те трудности и проблемы, с которыми мы сталкивались в нашей работе в Москве, давали нам лишь больше оснований гордиться нашими достижениями. Мы рассматривали самих себя как одинокий бастион американского государства, окруженный океаном враждебности советских официальных властей, и именно поэтому высоко ценили все, чего нам удалось добиться.
Исходя из всего изложенного, можно понять всю глубину нашего разочарования, когда на смену Баллиту в Москву прибыл новый посол Джозеф Дэвис, юрист по образованию и политик-демократ. Возможно, мы были несправедливы к нему – пусть рассудит история. Однако он с самого начала вызвал у нас неприязнь, не столько в личном плане, сколько в плане профессионального соответствия своей миссии. Мы сомневались, понимает ли он, так же как мы, важность советско-американских отношений. Мы были убеждены, что он принял свой пост из политических соображений, не вполне отдавая себе отчета в важности взятой на себя задачи. Мы подозревали, что он готов приспособить работу и функции нашей дипломатической миссии к нуждам собственной популярности на родине. Наконец самое худшее: у нас создалось впечатление, что президент не знает или не хочет знать о достижениях в нашей дипломатической работе, что для него пост посла – лишь средство вознаградить того, кто помогал ему во время избирательной кампании. В первый же день появления мистера Дэвиса в Москве мы собрались у Хендерсона, чтобы обсудить, следует ли нам всем уйти в отставку. Мы приняли правильное решение не делать этого, чтобы дать шанс новому послу себя проявить. Решено было скрывать наше глубокое разочарование и относиться к Дэвису лояльно, особенно перед лицом русских и других дипломатических миссий. Но последующие события не принесли нам удовлетворения. Президент не мог придумать ничего более
