технологии заставляли думать, что разрешение всех проблем неподалеку. Ньютоновская физика была тем инструментом, с помощью которого собирались выполнить эту задачу», применив «хорошо известные принципы физической теории к конкретным случаям»[99]. Эту веру не поколебала даже свершившаяся на рубеже веков революция в физике, связанная с открытием структуры атома, созданием теории квантов и теории относительности, а также разработка неэвклидовой геометрии и теории множеств, тектонические сдвиги в химии, биологии, других естественных науках и в социально-гуманитарном знании, изначально ориентировавшемся на «точные» науки. И хотя в начале XX века научная картина мира изменилась и стала включать в себя неустранимые элементы неопределенности, сциентистское мировоззрение в обществе продолжало господствовать вплоть до середины 1910-х годов.
Здесь уместно упомянуть концепцию рефлексивной модернизации У. Бека[100], в которой проводится принципиальное различие между рефлексией как социальным осознанием и осмыслением процессов, порождаемых современным обществом, и рефлективностью как столкновением общества с последствиями своего функционирования. По Беку, именно рефлективность является движущей силой истории. Помимо непроизвольного и незаметного столкновения общества с результатами своего развития, постепенно аккумулирующего какую-либо проблему до достижения критической массы, случаются и столкновения заметные – одномоментные и очень болезненные. В начале XX века наиболее заметным столкновением людей с реальностью стала трагическая гибель «непотопляемого» английского океанского суперлайнера «Титаник» ночью 14 апреля 1912 года[101]. Эта крупнейшая катастрофа на море привела к серьезному сдвигу в сознании людей той эпохи. Морские пути были сдвинуты к югу, был введен ледовый патруль и обязанность принимать меры по сигналам предупреждения. Появился новый стандарт поведения в чрезвычайных обстоятельствах, который был показан, прежде всего, большинством пассажиров первого класса, музыкантами оркестра и командой «Титаника». Но главное – была поставлена под сомнение абсолютная надежность техники и понята непреходящая важность человеческого фактора при управлении ею.
К концу Прекрасной эпохи научный оптимизм идет на убыль. Вот что уже в 1918 году пишет Н. Бердяев: «Мы живем в эпоху, когда истину не любят и ее не ищут. Истина все более заменяется пользой и интересом, волей к могуществу. Нелюбовь к истине определяется не только нигилистическим или скептическим к ней отношением, но и подменой ее какой-либо верой и догматическим учением, во имя которого допускается ложь, которую считают не злом, а благом»[102]. В качестве примеров таких догматических учений Бердяев называет марксизм и техницизм. Кроме того, в 1920–30 годы в агностическом лагере набирают силу философия жизни, прагматизм и феноменология, возникают философская антропология, экзистенциализм и персонализм.
Агностические
Более подробно эта концепция будет рассмотрена в разд. 3.3.
О причинах гибели «Титаника» см.: Зубков В. И. Социологическая теория риска: Учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект, 2009. С. 334–336.
