сердцем. Ей хотелось или немедленно забыть все сказанное, или расплакаться и крепко-крепко обнять этого талантливого и явно слишком уставшего для окружающих жизненных перемен человека.
Микола Гурович тем временем продолжал: – Но не во мне дело. Вы с самим товарищем Быковцом-то говорили? Лично я слышал, что он сам себя недавно прилюдно осудил. Покаялся, признался в националистических перегибах, исправился и получил новое место службы. Новую жизнь…
Света таких новостей не знала, но даже если и так, то это ничего не меняло.
– Быть может, товарищ Быковец и зажил новой жизнью, но библиотеку-то это не откроет!
– Ох, Света! Какая библиотека, когда речь идет о человеческой судьбе? Оставьте вы этот вопрос, не морочьте бедному Быковцу голову… – Микола Гурович смотрел на собеседницу с явным сожалением, будто на глупого, ничего не понимающего ребенка. – И вот еще! – добавил он после неловкой паузы. – Передайте привет батьке и никому не пересказывайте наш разговор. Да и лучше не общайтесь на подобные темы в нашем доме. В «Слове» каждое слово мгновенно разлетается на цитаты. Понимаете? – Света завороженно кивнула, а Микола Гурович вышел из тени деревьев, расправил плечи, по-мужицки потянулся и с наигранным весельем громко проговорил: – Я еще немного прогуляюсь, и домой. Хотите, поднимайтесь. Антонина будет вам рада. У нас как раз сейчас в гостях профессор Соколянский и его подопечная Леночка. Она, хоть из незрячих, но работает с профессором как секретарь. Вы знаете, что делает профессор? О! Это великий человек. Он обучает незрячих и слабовидящих людей. Передовые методики его школы позволяют слепым жить и работать наравне с прочими советскими гражданами. – Микола Гурович задрал голову, показав на длинный балкон третьего этажа, поделенный на две части ажурной решеткой. – Та часть, что поменьше, наша, – пояснил он Свете. Увидев на балконе чей-то силуэт, он приветливо замахал рукой. – Это Леночка, о которой я вам говорил. – Потом стукнул себя по руке, сообразив, что его жестикуляцию никто не видит, и громко сказал: – Елена, добрый вечер! Я скоро поднимусь! Заканчивайте чаевничать, и потолкуем.
Света непременно пошла бы знакомиться с гениальным профессором Соколянским, но тут калитка ограждения распахнулась и за ней показались Коля и Морской. Да такие встревоженные, что мысли о милом чаепитии с Антониной Кулиш улетучились из Светиной головы вместе с остатками идей писать про библиотеку.
– Что случилось? – хором спросили друг дружку Света и Коля, и тут же оба ответили: – Я тут по делу, а ты зачем? Вот это совпадение!
Как всегда в подобные моменты, ощущая, насколько сходятся у них и мысли, и помыслы, и вот, даже маршруты, супруги обнялись, радостно улыбаясь.
– Поразительное единодушие, – недовольно фыркнул Морской. – Но, кажется, у нас есть занятия куда поважнее, чем эта ваша любовь-морковь…
Света хотела
