немного смущенный, голос.
– Куда мы сейчас?
– В Вологду, товарищ криминалист, – утрируя важность ситуации, ответил Виктор, сделав музыку тише. Светлана прислушалась к разговору. – Расследовать аналогичное убийство.
– Или самоубийство, – вставила Лисичкина. – Не забывайте, что на трупах не было следов физического насилия. Кроме последнего. У того вообще рука отгрызена. Укус не человеческий, да даже если бы и был человеческий, то повреждения не сходятся: люди физически не в состоянии перегрызть чужую кость. А укус был один.
Ксению передернуло. Уткин заинтересовался и решил блеснуть перед Ростовой, которая теперь внимательно смотрела на него своими изумрудными, полуприкрытыми, глазами и держала на губах легкую улыбку, которая, казалось, никогда с них не сходила.
– Может, вы все-таки ошибаетесь, и это возможно? Вы ведь даже не брали никаких образцов на исследование.
– Невозможно, Павел. У человека не хватит сил, чтобы оторвать другому человеку целую руку, начиная от плечевого сустава. Не глупите.
Виктор ухмыльнулся.
– Конечно, дело странное. Но рядом находится достаточно обширная лесополоса, да и край города это, как никак. Вполне вероятно, что тут водятся дикие животные, те же самые волки.
– Это уже более правдоподобно, – утвердительно сказала Лисичкина. – Но не стоит забывать, что церковь по ночам закрыта со всех сторон. Откуда там взяться волку?
Все в задумчивости замолчали, а из радио все еще доносился тихий голос страдающего певца.
Наконец, они доехали до нужной церкви. Церковь Иоанна Богослова находилась на улице Маяковского, из-за чего найти ее было даже тяжелее, чем если бы она была у окраины города. Виктор припарковал машину и заглушил двигатель. Женщины набросили куртки и быстро побежали прятаться от холодного колючего дождя под крышу церкви. Виктору показалось, что раньше, возможно, это здание и было красивым, но сейчас оно уже настолько старо, что готово развалиться прямо сейчас, упав к ногам приехавших. Снегирёв с Уткиным вышел из машины, и молодые люди тоже направились ко входу, где их уже встречал священник в белых одеяниях.
– Да прибудет с вами Господь! – сказал он, взмахнув рукой.
– И вам добрый день, – скептично фыркнула Светлана. – К делу?
– Конечно, входите.
Внутри церковь была еще древнее и мрачнее, чем снаружи. Штукатурка падала с потолка, стены потрескались. Фрески на стенах крошились и цветной пылью осыпались на потрескавшийся пол, у стоявшей в углу статуи Иисуса Христа не было одного уха, и Лисичкина поспешила быстрее отвести от него взгляд.
– Меня зовут Дмитрий, я работаю в этой церкви уже более сорока лет, но впервые сталкиваюсь с тем, что произошло вчера ночью, – тихо, но отчетливо произнес священник и поправил
