style="font-size:15px;"> – Думаю, что тебе они сейчас нужнее, – ответила она. – Можешь забрать в любое время.
Я воодушевилась.
– Могу приехать прямо сейчас! – сказала я.
– Хорошо, – невозмутимо ответила Рената.
Я быстро собралась и вышла из дома. И хотя Рената жила буквально через пару улиц, я решила, что удобнее будет поехать на джипе. В руках большие картины я все равно бы не донесла.
Поднявшись на нужный этаж, решила вначале зайти в квартиру Грега, принадлежавшую теперь мне. Я открыла дверь своим ключом, я включила свет в холле и остановилась, прислушиваясь к тишине. Холодок побежал по спине, настолько неприятно мне стало. Последний раз мы были здесь вместе с любимым. И вот опять эта пустота! Я ощущала его отсутствие на физическом уровне и это причиняло мне постоянную боль.
Я скинула дубленку и прошла в огромную гостиную. Тронула выключатель у двери.
В простенках зажглись бра в виде золотистых и черных шаров и осветили плотно закрывающие окна темно-малиновые портьеры. Из-за обилия черного, малинового, красного цветов комната выглядела довольно мрачно. Ппричем преобладал именно черный. Диваны и кресла были обиты малиновой кожей, на них громоздились черные бархатные подушечки с золотыми кистями на уголках. Пол покрывал черный ковер с рисунком из крупных темно-красных гербер. Стены и потолок поблескивали матовым золотистым узором по черному фону тканевых обоев. Обилие грубоватой черненой ковки придавало комнате еще большую мрачность. Я подошла к огромному портрету, висящему на одной из стен. Это был Грег. Он стоял, откинув голову и глядя словно поверх зрителей. Я видела разметавшиеся по плечам вьющиеся длинные волосы, живой взгляд, румяное худощавое лицо. Он был изображен в распахнутом пальто, с вязанным длинным шарфом на шее. В руке держал какую-то рукопись, свернутую трубочкой. Его лицо поражало вдохновенным выражением и какой-то неуемной жаждой жизни. Рената, несомненно, изобразила его в человеческом облике таким, каким он был еще до превращения. И, видимо, сейчас он выглядел именно так. Возможно, поэтому Рената захотела отдать мне картину. Я знала, что у нее имеются еще полотна, где Грег также изображен простым смертным. Я постояла какое-то время, не сводя с его румяного лица пристального взгляда, потом резко отвернулась и вышла из квартиры. На душе камнем лежала боль, мне даже было трудно дышать.
«Я верну тебя сюда любым путем! – думала я. – Чего бы мне это ни стоило! Иначе нет смысла жить!»
Перейдя лестничную площадку, я стукнула в дверь. Потом толкнула ее, она оказалась не заперта. Я вошла внутрь и нашла Ренату в мастерской.
– Я жду тебя, – сказала она.
Увидев, что Рената снова в траурном фиолетовом платье, я помрачнела. Но она выглядела спокойной. На полу стояли три картины. Видимо, она только что сняла их со стены.
Узкие боковые части триптиха изображали Грега в темном полуразрушенном доме. На левой он находился посередине ободранной, заваленной мусором комнаты, его лицо, искаженное страданием, было залито слезами, в руках он держал свернутую
