чтобы добывать масло из подсолнечных семян, для чего ввёл крайне выгодную новую культуру в наших местах – посев подсолнухов. Я развёл фруктовый сад, насадив до 2 тысяч фруктовых деревьев. Всё это, вследствие моей страсти к быстроте, стоило мне довольно дорого и не могло приносить тех выгод, какие я мог бы получить, делая всё это не торопясь. Ко второму году хозяйства мой оборотный капитал, около 40 тыс. рублей, растаял весь. Отсутствие запасного фонда меня мало смущало, так как средний чистый доход определялся мною в 10 тысяч рублей. Сверх того, я имел инвентарь тысяч в 15, запасы семян, хлеба и проч.
Заботы о крестьянах
Лечение. – Школа для детей и взрослых. – Увеселения. – Заботы о материальном благосостоянии крестьян. – Состояние крестьянского хозяйства в Князеве. – Меры, направленные к улучшению его. – Община. – Способ, принятый мною для достижения цели.
В деревне и жене, и мне дела было по горло. На долю жены доставалось его больше, чем мне. Главные её заботы относительно крестьян сосредоточивались на лечении и обучении детей грамоте. Лечила жена разными общеупотребительными средствами. Обучила её моя сестра – женщина-врач, прогостив у нас несколько месяцев. Недостатка в больных никогда не было. Бесплатное лечение, ласковость, счастье в лечении привлекали к жене массу пациентов, и она подчас порядком утомлялась практикой.
Заботы о просвещении сводились к тому, что жена устроила школу, где и занималась сама со всеми ребятишками и девчонками деревни. Школа её имела через два года 50 учеников. У неё было два помощника из молодых парней, окончивших сельскую школу в ближайшем большом селе. Крестьяне с доверием относились к школе. Часть из них видела в школе возможность избавиться их детям от тяжёлого крестьянского труда, заменив его более лёгким трудом писаря, приказчика, целовальника.
При этом, конечно, указывались примеры.
Другая часть крестьян мечтала о том, что их дети, научившись, будут читать им святые книжки. Наконец, третья часть крестьян, большинство, ничего не формулируя, соглашалась глухо, что школа – «дело доброе». Были и противники школы, но такие, – даже и между крестьянами, – считались рутинёрами. Дети любили школу, для них она имела всегда новый, всегда свежий интерес. Я любил посещать уроки жены. С виду, на них царил полный беспорядок, но, при ближайшем наблюдении, ясно было, что это только внешний вид такой, – порядок был полный в том смысле, что интерес всех к уроку достигал высшей степени; но так как форме при этом не придавалось никакого значения, то и выходило что-то непривычное, – внешней дисциплины никакой; это скорее был детский клуб, а не школа.
Я тоже был преподавателем. Я читал им обработку и уход за землёй, за растениями. Был ещё мастер, который учил детей делать горшки. Выделка этих горшков давала некоторый доход им, так как горшки продавались на ближайшем базаре. Полученные деньги составляли их гордость и радость их родителей.
И
